Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 19.Джузеппе Бальзамо. Часть 4,5

В эту минуту в небе сверкнула молния.

В голубоватом свете вспышки Жильбер увидел мужчину, скрывавшегося в темной липовой аллее. Жильбер успел заметить, что у него бледное лицо и одет он небрежно.

Андре шла к этому господину; он протянул руку, будто притягивая ее к себе.

Словно раскаленное железо пронзило сердце Жильбера. Он привстал на колени, чтобы лучше видеть.

В это время другая вспышка вспорола темноту.

Жильбер узнал Бальзамо, он увидел, что тот взмок от пота и с головы до ног покрыт пылью. Бальзамо какой-то хитростью проник в Трианон. Как птица, завороженная взглядом змеи, Андре двигалась навстречу Бальзамо.

В двух шагах от него она замерла.

Он взял ее за руку. Андре вздрогнула.

— Вы видите? — спросил он.

— Да, — отвечала Андре. — Однако должна вам заметить, что, вызывая меня таким образом, вы едва меня не погубили.

— Простите, простите! — воскликнул Бальзамо. — Но у меня просто голова идет кругом, я сам не свой, я теряю рассудок, умираю!

— Вы в самом деле страдаете, — подтвердила Андре, угадывая по его прикосновению, в каком состоянии он находится.

— Да, да, я страдаю и пришел к вам за утешением. Только вы можете меня спасти.

— Спрашивайте меня.

— Во второй раз, вы заметили?

— О, конечно.

— Хотите вы следовать за мной? Вы можете это сделать?

— Могу, если вы мысленно будете меня направлять.

— Идите.

— Вот мы входим в Париж, — сказала Андре, — идем по бульвару, спускаемся по темной улице, освещенной одним-единственным фонарем.

— Да, да. Входите же!

— Мы в передней. Справа лестница, но вы подводите меня к стене; она раздвигается, впереди — ступеньки.

— Поднимайтесь! Поднимайтесь! — вскричал Бальзамо. — Мы на верном пути!

— Ну, вот мы и в комнате. Повсюду львиные шкуры, оружие. Ах! Каминная доска отодвигается.

— Давайте пройдем! Где вы сейчас?

— В необычной комнате: в ней нет двери, окна зарешечены… Какой здесь беспорядок!

— Но в ней ведь никого нет, правда?

— Никого.

— Вы можете увидеть женщину, что здесь жила?

— Да, если у меня будет какой-нибудь предмет, к которому она прикасалась или который ей принадлежит.

— Держите: это ее локон.

Андре взяла волосы и прижала их к себе.

— Я ее узнаю, — сказала она. — Я уже видела эту женщину, когда она убегала от вас в Париж.

— Верно, верно. Вы можете сказать, что она делала последние два часа и как она сбежала?

— Погодите, погодите… Да… Она лежит на софе, у нее полуобнажена грудь, в груди — рана…

— Смотрите, Андре, смотрите, не теряйте ее из виду.

— Она спала… Теперь проснулась… Озирается, достает платок, взбирается на стул, привязывает платок к решетке на окне… О Господи!

— Так она в самом деле жаждет смерти?

— Да, она решилась. Но ее пугает такая смерть. Она оставляет платок… Спускается… Ах, бедняжка!..

— Что?

— Как она плачет!.. Как она страдает! Ломает руки… Выбирает угол, чтобы разбить себе об него голову.

— Боже, Боже! — пробормотал Бальзамо.

— Бросается на камин. По обеим сторонам камина два мраморных льва. Она собирается разбить голову об одного из них.

— Дальше? Что дальше? Смотрите, Андре, смотрите! Я вам приказываю!

— Останавливается…

Бальзамо облегченно вздохнул.

— Смотрит…

— Куда?

— Она заметила кровь в глазу у льва.

— Господи Боже! — прошептал Бальзамо.

— Да, видит кровь, но не удивляется. Странно: это не ее кровь, а ваша.

— Эта кровь — моя? — воскликнул Бальзамо.

— Да, ваша, ваша! Вы поранили руку ножом, вернее — кинжалом, и выпачканным в крови пальцем нажали на глаз льва. Я вас вижу.

— Вы правы, правы. Но как же она убежала?

— Погодите, погодите! Вот она разглядывает кровь, задумалась, потом нажимает пальцем туда же, куда и вы. Ага, львиный глаз поддается, распрямляется пружина. Каминная доска отворяется.

— Как я неосторожен! — вскричал Бальзамо. — Какая неосмотрительность! Несчастный! Какой же я глупец! Я сам во всем виноват… А она выходит? Убегает?

— Надо простить ее, бедняжку! Она была так несчастна!

— Где она? Куда направляется? Идите за ней, Андре, я вам приказываю!

— Подождите! Она задерживается в комнате, украшенной оружием и шкурами. Один из шкапов не заперт. Шкатулка, которая обыкновенно бывает спрятана в этом шкапчике, теперь лежит на столе. Она узнает шкатулку и прихватывает ее с собой.

— Что в шкатулке?

— Ваши бумаги, я полагаю.

— Как она выглядит?

— Обтянута синим бархатом, обита серебряными гвоздиками, с серебряными застежками и серебряным же замком.

— Да! — проговорил Бальзамо, в сердцах топнув ногой. — Значит, это она взяла шкатулку?

— Да, да, она. Она спускается по лестнице, ведущей в переднюю, отворяет дверь, дергает за цепочку, и входная дверь тоже поддается; она выходит на улицу.

— В котором часу?

— Должно быть, поздно: на улице темно.

— Тем лучше: по всей вероятности, она ушла незадолго до моего возвращения, я еще успею ее догнать. Идите, идите за ней, Андре!

— Выйдя из дому, она бежит как сумасшедшая, выбегает на бульвар… Бежит, бежит, не останавливаясь.

— В какую сторону?

— В сторону Бастилии.

— Вы все еще видите ее?

— Да, она будто лишилась рассудка, натыкается на прохожих. Наконец останавливается, пытается узнать, где она… Спрашивает…

— Что она говорит? Слушайте, Андре, слушайте, Небом вас заклинаю: не упустите ни единого слова. Вы говорили, что она спрашивает?..

— Да, у господина, одетого в черное.

— О чем она его спрашивает?

— Она спрашивает, где живет начальник полиции.

— Так, значит, это была не пустая угроза… Он ей отвечает?

— Да, называет адрес.

— Что она делает?

— Возвращается, идет по другой улочке, проходит через площадь…

— Через Королевскую площадь, верно… Вы можете узнать, каковы ее намерения?

— Бегите скорее, не медлите! Она собирается на вас донести. Если она вас опередит, если она встретится с господином де Сартином — вы пропали!

Бальзамо громко вскрикнул, бросился в кусты, выскочил через небольшую калитку, которую отворила и затворила какая-то тень, и одним махом вскочил на своего коня Джерида, рывшего копытом землю возле калитки.

Конь, подстегнутый голосом и шпорами, взвился и полетел стрелой по направлению к Парижу, и был слышен лишь стремительно удалявшийся стук его копыт.

Бледная Андре некоторое время стояла, не двигаясь. Бальзамо как бы унес с собой ее жизнь: скоро она обессилела и рухнула наземь.

В погоне за Лоренцой Бальзамо забыл разбудить Андре.

Андре обессилела не сразу, как мы уже сказали, а постепенно, и мы сейчас попытаемся это описать.