Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 18. Джузеппе Бальзамо. Часть 1,2,3 1994

Андре оставила вышивание, небрежно положила ноги на кресло, потом протянула руку за книгой, лежавшей неподалеку на стуле; она раскрыла книгу и стала читать нечто весьма увлекательное, как казалось со стороны, потому что сидела она не шелохнувшись.

— С каким увлечением она читает! — заметила Шон. — Что же это за книга?

— Вот что прежде всего необходимо! — отвечал виконт, достав из кармана подзорную трубу; он разложил ее, укрепил в углу подоконника и навел на Андре.

Шон с нетерпением за ним следила.

— Ну как, она в самом деле хороша собой? — спросила она виконта.

— Восхитительна! Изумительная девушка! Какие руки! А пальчики! До чего хороши глаза! Губы могли бы совратить святого Антония. Ножки, ах, божественные ножки! До чего хороша щиколотка в шелковом чулке.

— Ну что ж, влюбитесь в нее, вам сейчас только этого недоставало! — со смехом воскликнула Шон.

— А почему бы и не влюбиться?.. Мы бы неплохо все разыграли, особенно если бы она хоть немножко меня полюбила. Это несколько успокоило бы нашу бедную графиню.

— Дайте мне трубу и перестаньте молоть вздор… Да, она действительно хороша, не может быть, чтобы у нее не было любовника… Да она не читает, взгляните!.. Она вот-вот выронит книгу… Ну вот, книжка выскальзывает… падает… Видите, я была права, Жан: она не читает, она мечтает.

— Или спит.

— С открытыми глазами? До чего красивые глаза, черт возьми!

— Во всяком случае, — заметил Жан, — если у нее есть любовник, мы его отсюда увидим.

— Да, если он придет днем. А если ночью?..

— Дьявольщина! Об этом я и не подумал, а ведь надо было побеспокоиться об этом в первую очередь… Это доказывает, до какой степени я наивен.

— Да, наивен, как прокурор.

— Хорошо, что вы меня предупредили, я что-нибудь придумаю.

— Отличная труба! — похвалила Шон. — Я могла бы прочесть книгу.

— Прочтите и скажите мне название. Я попробую отгадать что-нибудь по книге.

Шон с любопытством направилась к окну, но еще быстрее отскочила.

— Ну, что там еще? — спросил виконт.

Шон схватила его за руку.

— Посмотрите осторожно, брат, — сказала она, — взгляните, кто выглядывает вон из того слухового окна слева. Смотрите, чтобы вас не заметили!

— Хо-хо, это мой любитель сухарей, да простит меня Бог! — глухо проговорил Дюбарри.

— Он сейчас свалится.

— Нет, он держится за водосточную трубу.

— А куда он смотрит так пристально и в каком-то диком упоении?

— Кого-то подстерегает.

Виконт хлопнул себя по лбу.

— Я понял! — вскричал он.

— Что понял?

— Он высматривает нашу мадемуазель, черт побери!

— Мадемуазель де Таверне?

— Да! Вот он, любовник из голубятни! Она едет в Париж — он бежит за ней. Она поселилась на улице Кок-Эрон — он сбегает от нас на улицу Платриер. Он смотрит на нее, а она мечтает.

— Могу поклясться, что это похоже на правду, — подтвердила Шон. — Взгляните, как пристально он смотрит, как горят у него глаза: он влюблен так, что потерял голову.

— Сестрица! — сказал Жан. — Мы можем больше не высматривать птичку, влюбленный юнец сделает это за нас.

— Для себя — да.

— Нет, для нас. А теперь позвольте вас покинуть: пойду к дорогому Сартину. Черт побери! Какая удача! Будьте осторожны, Шон: философ не должен вас видеть. Вы знаете, как легко его спугнуть.

Господин де Сартин возвратился домой в три часа ночи. Он очень устал и в то же время был вполне удовлетворен вечером, который сумел устроить для короля и графини Дюбарри.

Воодушевление народа было в немалой степени подогрето прибытием ее высочества Марии Антуанетты, вот почему в честь его величества тоже раздавались приветственные крики "Да здравствует король!". Однако справедливости ради следует отметить, что восторженности народа поубавилось со времен знаменитой болезни короля в Меце, когда вся Франция была в церкви или в местах паломничества, молясь за здравие юного Людовика XV, которого называли в то время Людовиком Возлюбленным.

А графиня Дюбарри, которую оскорбляли на улице, выкрикивая словечки особого сорта, была вопреки своим ожиданиям радостно встречена самыми разными слоями зрителей, ловко расставленных в первых рядах. Король был очень доволен и чуть заметно улыбнулся г-ну де Сартину; начальник полиции был уверен, что его ожидает щедрое вознаграждение.

Он подумал, что заслужил право не вставать с постели до обеда, чего с ним давно уже не случалось. Поднявшись, он решил воспользоваться нежданным свободным днем, который он сам себе позволил, для того чтобы примерить две дюжины новых париков, принимая доклады о ночных происшествиях. Когда он мерил шестой парик и выслушал треть докладов, ему доложили о виконте Дюбарри.

"Отлично! — подумал г-н де Сартин, — вот и вознаграждение! Впрочем, кто знает? Женщины такие капризные!"

— Просите господина виконта в гостиную!

Уставший за утро, Жан сел в кресло. Начальник полиции не замедлил явиться вслед за ним. Он убедился, что встреча не обещает ничего неприятного.

Жан и в самом деле казался приветливым.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Дорогой виконт! Что привело вас в столь ранний час? — спросил г-н де Сартин.

— Прежде всего мне бы хотелось выразить вам свое восхищение тем, как вы устроили вчерашний праздник, — отвечал Жан, привыкший начинать с лести, когда он разговаривал с нужными ему людьми.

— Благодарю вас. Это официальное мнение?

— Что касается замка Люсьенн — да!

— Мне большего не нужно. Разве не там встает солнце?

— А иногда там же и ложится.

И Дюбарри грубо расхохотался, что, однако, придало его лицу выражение добродушия, в чем он особенно нуждался.

— Помимо высказанного вам одобрения, я хотел бы попросить вас оказать мне услугу.

— Хоть две, если это выполнимо.

— Да, вы сами мне теперь же это и скажете. Если в Париже что-нибудь потерять, есть ли надежда отыскать эту вещь?

— Да, если она ничего не стоит или, наоборот, стоит очень дорого.

— То, что ищу я, стоит недорого, — покачав головой, отвечал Жан.

— Что же вы ищете?

— Пытаюсь отыскать восемнадцатилетнего юношу.

Господин де Сартин потянулся за бумагой, взял карандаш и стал записывать.

— Восемнадцать лет… Как его зовут?

— Жильбер.

— Чем занимается?

— Думаю, что ничем.

— Откуда прибыл?

— Из Лотарингии.

— Где проживал?

— Был на службе у Таверне.

— Они привезли его с собой?

— Нет, моя сестра Шон подобрала его на дороге, когда он умирал с голоду. Она посадила его к себе в карету и привезла в Люсьенн, а там…

— Что же произошло?

— Боюсь, что этот дурак злоупотребил гостеприимством.

— Что-нибудь украл?

— Я этого не утверждаю.

— Ну так…