Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 18. Джузеппе Бальзамо. Часть 1,2,3 1994

— Из этого следует, что она будет говорить хорошо. Я уже отметил, — изрек г-н де Шуазёль, — что ее королевское высочество обладает превосходными качествами и ей не в чем совершенствоваться.

Дорогой путешественники повстречали на одной из лужаек дофина: он определял высоту солнца.

Господин де Шуазёль низко поклонился. Так как дофин ничего ему не сказал, он тоже промолчал.

Король произнес намеренно громко, так, чтобы его услышал внук:

— Людовик — ученый, но он не прав, что так усердно занимается науками, его супруга будет от этого страдать.

— Ничуть! — нежным голоском возразила молодая женщина, выходя из кустарника.

Король увидел, как к нему направилась принцесса, на ходу беседуя с каким-то господином, у которого обе руки были заняты бумагами, циркулями и карандашами.

— Сир, это господин Мик, мой архитектор, — представила принцесса своего спутника.

— A-а, вы тоже страдаете этой болезнью, сударыня? — заметил король.

— Сир, эта болезнь наследственная.

— Вы собираетесь что-нибудь строить?

— Я хочу обустроить этот огромный парк, где все скучают.

— Хо-хо! Дитя мое, вы слишком громко говорите, вас может услышать дофин.

— Тут мы с ним единодушны, батюшка, — возразила принцесса.

— Вы вместе скучаете?

— Нет, мы пытаемся найти развлечения.

— И поэтому ваше королевское высочество собирается заняться строительством? — спросил г-н де Шуазёль.

— Я хочу превратить парк в сад, господин герцог.

— Бедный Ленотр! — проговорил король.

— Ленотр был великим человеком своего времени. Что же касается моих вкусов…

— А что вы любите, сударыня?

— Природу.

— Как все философы.

— Или как англичане.

— Не говорите этого при Шуазёле, иначе он объявит вам войну. Он направит против вас шестьдесят четыре линейных корабля и сорок фрегатов своего кузена господина де Пралена.

— Я закажу план натурального сада господину Роберу, сир, — сообщила дофина, — это очень подходящий человек для подобного рода поручений.

— Что вы называете натуральным садом? — спросил король. — Я думал, что деревья, цветы и даже фрукты — вот как эти, я собрал их по пути сюда, — все это более чем натурально.

— Сир, если вы будете здесь гулять хоть сто лет вы увидите все те же неизменные прямые аллеи среди деревьев, прорезанные под углом в сорок пять градусов, как говорит господин дофин, а также бассейны, газоны, сочетающиеся с перспективами, или с посаженными в шахматном порядке деревьями, или с террасами.

— Ну и что же, это некрасиво?

— Это неестественно.

— Полюбуйтесь на эту девочку, обожающую природу! — проговорил король скорее добродушно, нежели весело. — Посмотрим, что вы сделаете из моего Трианона.

— Тут будут ручьи, каскады, мосты, гроты, скалы, леса, лощины, домики, горы, луга.

— Это все для кукол, наверное? — спросил король.

— Нет, сир, для королей — таких, какими нам суждено стать, — возразила принцесса, не увидев выступившей на щеках короля краски, как не заметила она и того, что сама себе предрекает страшное будущее.

— Итак, вы собираетесь перевернуть все вверх дном. Однако, что же вы будете строить?

— Я сохраню все, что было прежде.

— Хорошо еще, что вы не собираетесь населить эти леса и реки индейцами, эскимосами и гренландцами. Они вели бы здесь естественный образ жизни, и господин Руссо называл бы их детьми природы… Сделайте это, дочь моя, и вас станут обожать энциклопедисты.

— Сир, мои слуги замерзли бы в этих помещениях.

— Где же вы их поселите, если собираетесь все разломать? Ведь не во дворце же: там едва хватит места вам двоим.

— Я оставлю службы в нынешнем виде.

Принцесса указала на окна описанного нами коридора.

— Кого я там вижу? — спросил король, загораживаясь рукой от солнца.

— Какая-то дама, сир, — отвечал г-н де Шуазёль.

— Эту девушку я принимаю к себе на службу, — пояснила принцесса.

— Мадемуазель де Таверне, — заметил г-н де Шуазёль, пристально взглянув в окно.

— A-а, так у вас здесь живут Таверне?

— Только мадемуазель де Таверне, сир.

— Чудо как хороша! Чем она занимается?

— Она моя чтица.

— Прекрасно! — воскликнул король, не сводя глаз с зарешеченного окна, у которого с невинным видом стояла мадемуазель де Таверне, не подозревая, что на нее смотрят. Она была еще бледна после болезни.

— До чего бледненькая! — заметил г-н де Шуазёль.

— Ее чуть было не задавили тридцать первого мая, господин герцог.

— Неужели? Бедная девочка! — вздохнул король. — Этот господин Биньон заслужил ее неудовольствие.

— Она уже поправилась? — с живостью спросил г-н де Шуазёль.

— Слава Богу, да, господин герцог.

— Ну вот, она спасается от нас, — заметил король.

— Должно быть, узнала ваше величество: она очень застенчива.

— Давно она у вас?

— Со вчерашнего дня, сир; переезжая, я пригласила ее к себе.

— Унылое жилище для хорошенькой девушки, — продолжал Людовик XV. — Этот чертов Габриель поступил неразумно, он не подумал о том, что деревья вырастут и скроют здание служб в тени. Там теперь совсем нет света.

— Да нет, сир, уверяю вас, что дом вполне подходит для жилья.

— Этого не может быть, — возразил Людовик XV.

— Не желает ли ваше величество сам в этом убедиться? — предложила дофина, ревниво относившаяся к такой чести, как визит короля.

— Хорошо. Вы пойдете, Шуазёль?

— Сир, сейчас два часа. В половине третьего у меня заседание парламента. Пора возвращаться в Версаль…

— Ну хорошо, идите, герцог, идите и хорошенько тряхните эти черные мантии. Принцесса! Покажите мне малые апартаменты, прошу вас! Я обожаю интерьеры!

— Прошу, господин Мик, — обратилась принцесса к архитектору, — у вас будет случай услышать мнение его величества, который так хорошо во всем разбирается.

Король пошел вперед, дофина последовала за ним.

Они поднялись на невысокую паперть часовни, оставив в стороне проход во двор.

По левую руку у них осталась дверь в часовню, с другой стороны прямая строгая лестница вела в коридор, в котором располагались апартаменты придворных.

— Кто здесь проживает? — спросил Людовик XV.

— Пока никто, сир.

— Взгляните: в первой двери — ключ.

— Да, вы правы: мадемуазель де Таверне перевозит сегодня вещи и переезжает.

— Сюда? — спросил король, указав на дверь.

— Да, сир.

— Так она у себя? В таком случае, не пойдем.

— Сир, она только что вышла, я видела ее под навесом, во внутреннем дворике, на который выходят кухни.

— Тогда покажите мне ее жилище как образец.

— Как вам будет угодно, — отвечала дофина.