Александр Дюма - А. Дюма Собрание сочинений. Том 16. Графиня Солсбери. Эдуард III

Готье повиновался.

Через несколько минут седовласый, белобородый старец вошел в комнату Эдуарда и сел у его изголовья.

Король устремил на него встревоженный взгляд, пытаясь различить в его чертах знакомое лицо: после смерти Алике он часто видел его в своих снах.

— Вы не узнаете меня, государь? — спросил старец.

— О да, теперь я узнаю вас, — пробормотал король. — Вы ведь заговорили.

И, устремив глаза на старика, словно на своего судию, король ждал.

— Вы не рассчитывали снова увидеть меня, государь?

— Нет, — прошептал Эдуард.

— Послушайте, ваше величество, — сказал граф Солсбери, — я пришел не для того, чтобы отягощать страданиями вашу смерть. Бог призывает вас к себе раньше меня, и это, вероятно, для того чтобы я мог снять с вас грех, что должен терзать ваше сердце. Король, ваше величество, когда ему предстоит явиться перед Богом, не может уничтожить любовь и честь слуги, а я был им при вас и в этом вовсе не раскаиваюсь.

— Вы правы, сэр, правы.

— Тридцать лет прошло после вашего преступления и моей мести. Мир заполняло ваше имя, но слава ваша не убила вечного свидетеля, которого зовут совесть. Уже тридцать лет я живу в уединении, и одиночество убило во мне ту дурную советчицу, чье имя ненависть, так что сегодня, государь, если я совсем и не забыл все, то, по крайней мере, простил, и к вашему смертному ложу пришел как друг.

— Благодарю, граф, благодарю, — ответил король.

И протянул Солсбери руку.

— Вы видите, государь, что я не так безжалостен, как вы, — продолжал граф, — ибо при агонии вашей матери вы проявляли иные чувства.

— Как? Вам это известно?

— Я находился рядом с комнатой, где она умерла, и слышал все, что вы сказали ей.

— Но как вы туда проникли?

— Так же, как проник сюда, в качестве святого человека, чьи слова утешения могут облегчить душу, что готовится предстать перед Господом. Прошу вас, государь, оглянитесь на свое прошлое, — продолжал Солсбери, облокотившись на ложе короля, — и сейчас, когда земные страсти и честолюбивые стремления должны вам казаться пустыми и жалкими, теперь, когда волосы ваши побелели, а от того, кем вы были в прошлом, осталось одно имя, скажите мне, не лучше ли было бы, чтобы мне ничего не надо было бы вам прощать, и не предпочли бы вы, чтобы я пришел к вам в эту минуту не как снисходительный судия, а как признательный друг? Вы многих сделали счастливыми, государь, вы расточили много щедрот, раздали множество титулов. Вы помиловали тысячи людей, попавших к вам в плен. Но почему же, ваше величество, вы не пощадили жену того, кто был вам беззаветно предан и с улыбкой отдал бы за вас свою жизнь, хотя ее смерть должна была разлучить меня со всем, что для меня было самым дорогим на свете?

И граф невольно почувствовал, что глаза его увлажнили слезы, ибо есть раны, которые не властны залечить тридцать лет одиночества.

— Простите меня, граф, простите, — шептал умирающий король. — Я очень виноват перед вами, но страдал не меньше вас.

— Странная судьба, — ответил Солсбери. — Что вынуждает вас, короля-победителя, просить прощения у меня, безвестного рыцаря? Как же должен быть силен Бог, делающий таким слабым и таким смиренным сердце самого могущественного короля на земле!

То, что творилось в душе Эдуарда, передать невозможно. Как будто его душа только и ждала этого прощения, чтобы покинуть его тело; король слабел все больше и был в состоянии лишь изредка шептать:

— Благодарю, граф, благодарю.

Тут, видя, что смерть близка, граф встал и торжественным голосом обратился к умирающему:

— Государь, вы свершили так много добра и так много зла, сколько только смог свершить человек, ставший величайшим властителем своего века. Вы убили тысячи созданий, защищавших свое право и свое добро, но тот, кому вы причинили больше всего зла, — это я, ибо я пережил зло, нанесенное мне. Ну что ж! От имени всех, кому вы принесли страдания и кто, будучи мертв или в разлуке с вами, не может простить вас в этот смертный час, я прощаю вас, ваше величество, и молю Бога за вас!

С губ Эдуарда сорвался вздох, и он отдал Богу душу.

Тогда Солсбери открыл дверь и обратился к тем, кто ждал:

— Милорды, король Эдуард Третий скончался.

И, пройдя сквозь толпу придворных и рыцарей, он покинул замок никем не узнанный и более похожий на привидение, чем на человека.

Роман "Графиня Солсбери" ("La comtesse de Salisbury") и его продолжение роман "Эдуард III" ("Edouard III") принадлежат к циклу исторических произведений, которому А.Дюма дал название "Хроники Франции" ("Les chroniques de France"). Повествуя о событиях XIV в., о первом периоде Столетней войны (1337–1453) между Англией и Францией и царствовании английского короля Эдуарда III, писатель использовал следующие основные источники: Жан Фруассар — "Хроники Франции, Англии, Шотландии и Испании"; барон де Барант, Амабль Гийом Проспер Брюжьер (1782–1866) — "История герцогов Бургундских из дома Валуа. 1364–1477"; Вальтер Скотт — "История Шотландии"; Кристофер Марло (1564–1593) — "Эдуард И".

Время действия дилогии: с 25 сентября 1338 г. по 21 июня 1377 г. Отразить в комментариях всех упомянутых в ней персонажей (их более 600) не представляется возможным, потому что о большинстве из них ничего не известно, кроме сведений, сообщенных Жаном Фруассаром. Читателей может удивить отсутствие в комментариях имен основных персонажей. Дело в том, что в этом произведении, выдержанном в романтическом стиле, некоторые из главных действующих лиц либо полностью вымышлены, либо не имеют с историческими прототипами ничего общего, кроме имен. Например, героиня романа Алике Грэнфтон, дочь графа Дерби, жена графа Солсбери, — персонаж, созданный воображением Дюма. В реальности у графа Ланкастерского Генри Кривая Шея был сын, также Генри, носивший титул графа Дерби, — он и имеется в виду в романе. У него было две дочери, но ни одна из них не носила имени Алике и не была замужем за графом Солсбери.

Иначе обстоит дело с графом Солсбери, Уильямом I Монтегю (таково современное написание фамилии: в XIV в. писали Монтеюот), приближенным и другом Эдуарда III. Он был женат на Катарине Грандисон (ум. в 1349 г. или 1354 г.), которая, судя по отдельным источникам, была любовницей короля. Подробности этой любовной истории, равно как и обстоятельства смерти прекрасной графини, целиком вымышлены Дюма. Некоторые современные историки полагают, что средневековые хроники (а за ними и Дюма) путают Катарину Грандисон с дочерью Эдмунда Вудстока, графа Кентского, Джоан (1328–1385), женщиной необыкновенной красоты, прозванной Кентской красавицей. Именно ее ряд исследователей считает героиней происшествия, послужившего поводом для учреждения ордена Подвязки. Джоан Вудсток была обручена с сыном Уильяма Монтегю, тоже Уильямом, вторым графом Солсбери, но не вышла за него замуж, однако прозвище "графиня Солсбери" носила до конца своих дней.