Александр Дюма - Собрание сочинений. Том 15.1994 Граф де Монте-Кристо. ч.4,5,6

— Нет.

— У него гораздо лучше.

— Скажи, Андреа, должно быть, приятно бывает нагнуться, когда этот добрый Монте-Кристо уронит кошелек?

— Незачем ждать этого, — сказал Андреа, — деньги в этом доме и так валяются, как яблоки в саду.

— Ты бы когда-нибудь взял меня с собой.

— Как же это можно? В качестве кого?

— Ты прав, но у меня от твоих слов слюнки потекли. Я непременно должен это видеть собственными глазами, я уж найду способ.

— Не дури, Кадрусс!

— Я скажу, что я полотер.

— Там всюду ковры.

— Ах, черт! Значит, мне придется только воображать себе все это.

— Поверь, это будет лучше всего.

— Ну, хоть расскажи мне, что там есть?

— Как же я тебе расскажу?

— Ничего нет легче. Дом большой?

— Не большой и не маленький.

— А как расположены комнаты?

— Ну, знаешь, если тебе нужен план, давай бумагу и чернила.

— Сейчас дам! — поспешно заявил Кадрусс.

И он взял со старенького письменного стола лист бумаги, чернила и перо.

— Вот! — сказал Кадрусс. — Изобрази-ка мне это на бумаге, сынок.

Андреа едва заметно улыбнулся, взял перо и приступил к делу.

— При доме, как я уже тебе говорил, есть двор и сад; вот посмотри.

И Андреа начертил сад, двор и дом.

— Ограда высокая?

— Нет, футов восемь или десять, не больше.

— Это большая неосторожность, — сказал Кадрусс.

— Во дворе — кадки с померанцевыми деревьями, лужайки, цветники.

— А капканов нет?

— Нет.

— А где конюшни?

— По обе стороны ворот, вот здесь и здесь.

И Андреа продолжал чертить.

— Нарисуй мне нижний этаж, — сказал Кадрусс.

— В нижнем этаже — столовая, две гостиные, бильярдная, прихожая, парадная лестница и внутренняя лестница.

— Окна?

— Окна великолепные, большие, широкие. Я думаю, в каждое стекло мог бы пролезть человек твоего роста.

— И на кой черт устраивают лестницы, когда в доме имеются такие окна.

— Что поделаешь! Роскошь!

— А ставни есть?

— Ставни есть, но их никогда не закрывают. Большой оригинал этот граф Монте-Кристо, любит смотреть на небо даже по ночам.

— А где спят слуги?

— У них отдельный дом. Представляешь, направо от входа отличный сарай, где хранятся пожарные лестницы. А над этим сараем комнаты для слуг, у каждого своя, и туда из дома проведены звонки.

— Звонки, черт возьми!

— Ты что?

— Нет, ничего. Я говорю, звонки — штука дорогая, а на что они, скажи на милость?

— Прежде там была собака, которая всю ночь бродила по двору, но ее отвезли в Отей, — знаешь, в тот дом, куда ты приходил?

— Да.

— Я ему вчера еще говорил: "Это очень неосторожно с вашей стороны, граф; ведь когда вы уезжаете в Отей и увозите с собой всех ваших слуг, в доме никого нет".

"Ну и что же?" — спросил он.

"А то, что вас в один прекрасный день обкрадут".

— И что он ответил?

— Что он ответил?

— Да.

— Он ответил: "Ну и пускай обкрадут".

— Андреа, там, наверное, есть какая-нибудь конторка с западней?

— С какой западней

— А вот с такой: схватит вора за руку, и тут же начинает играть музыка. Я слышал, что такую показывали на последней выставке.

— Там есть только секретер красного дерева, и в нем всегда торчит ключ.

— И твоего графа не обкрадывают?

— Нет, все его слуги ему очень преданы.

— И какая должна быть прорва денег в этом секретере!

— Там, может быть… впрочем, кто его знает!

— А где он стоит?

— Во втором этаже.

— Нарисуй-ка мне, малыш, заодно примерный план второго этажа.

— Чего проще.

И Андреа снова взялся за перо.

— Во втором, видишь ли, есть прихожая, гостиная; направо от гостиной — библиотека и рабочий кабинет, налево от гостиной — спальня и будуар. В будуаре и стоит этот самый секретер.

— А окна там есть?

— Два: тут и тут.

И Андреа нарисовал два окна в небольшой угловой комнате, которая примыкала к более просторной спальне графа.

Кадрусс задумался.

— И часто он уезжает в Отей? — спросил он.

— Раза два-три в неделю, завтра, например, он собирается туда на весь день и будет там ночевать.

— Ты в этом уверен?

— Он пригласил меня туда обедать.

— Ну и жизнь! — сказал Кадрусс. — Дом в городе, дом за городом.

— На то он и богач.

— А ты поедешь к нему обедать?

— Наверно.

— Когда ты у него там обедаешь, ты и ночевать остаешься?

— Как вздумается. Я у графа как у себя дома.

Кадрусс взглянул на молодого человека таким взглядом, словно хотел вырвать истину из глубины его сердца. Но Андреа вынул из кармана портсигар, выбрал себе гавану, спокойно закурил и стал небрежно пускать кольца дыма.

— Когда тебе угодно получить свои пятьсот франков? — спросил он Кадрусса.

— Да хоть сейчас, если они с тобой.

Андреа достал из кармана двадцать пять луидоров.

— Канареечки, — сказал Кадрусс, — нет, покорно благодарю!

— Ты ими брезгаешь?

— Напротив, я их очень уважаю, но я их не хочу.

— Да ведь ты наживешь на размене, болван: на золотой дают на пять су больше.

— Знаю, а потом меняла велит выследить беднягу Кадрусса, а потом его зацапают, а потом ему придется разъяснять, какие такие арендаторы вносят ему платежи золотом. Не дури, малыш, давай просто серебро, кругляшки с портретом какого-нибудь монарха. Монета в пять франков у всякого найдется.

— Да не могу же я носить с собой пятьсот франков серебром: мне пришлось бы взять носильщика.

— Ну, так оставь их в гостинице, у швейцара, — он честный малый; я схожу за ними.

— Сегодня?

— Нет, завтра, сегодня я занят.

— Ладно, завтра, отправляясь в Отей, я оставлю их у него.

— Я могу рассчитывать на это?

— Вполне.

— Дело в том, что я заранее хочу сговориться со служанкой.

— Сговаривайся. Но на этом и конец? Ты не будешь больше приставать ко мне?

— Никогда.

Кадрусс стал так мрачен, что Андреа боялся, не придется ли ему обратить внимание на эту перемену. Поэтому он постарался казаться еще веселее и беспечнее.

— С чего ты так развеселился, — сказал Кадрусс, — можно подумать, что ты уже получил наследство!

— Нет еще, к сожалению!.. Но в тот день, когда я получу его…

— Что тогда?

— Одно тебе скажу: тогда я не забуду своих друзей.

— Ну, еще бы, с твоей-то памятью.

— Да, я думал, ты будешь с меня деньги тянуть.

— Это я-то? Скажешь тоже! Напротив, я дам тебе добрый совет.

— Какой?

— Оставь здесь это кольцо с бриллиантом. Ты что же хочешь, чтобы нас поймали? Хочешь этакой глупостью погубить нас обоих?

— А что такое? — спросил Андреа.

— Да как же? Ты надеваешь ливрею, выдаешь себя за слугу, а оставляешь у себя на пальце брильянт в пять тысяч франков.

— Черт побери! Ты угадал! Почему ты не поступишь в оценщики?

— Да, уж я знаю толк в брильянтах; у меня у самого они бывали.

— Ты бы побольше этим хвастал! — сказал Андреа и, ничуть не сердясь, вопреки опасениям Кадрусса, на это новое вымогательство, благодушно отдал ему кольцо.