Джон Голсуорси - Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 14

Уайлдер. Что говорит ваш отец?

Эдгар. Он сказал: «Уж кому бы говорить…»

Уайлдер, хмыкнув, усаживается рядом со Скэнтлбери.

Скэнтлбери(отдуваясь). Если не принесут экран, я сварюсь.

Входят Андервуд и Энид с экраном, ставят его перед камином. Энид — двадцать восемь лет, она высокого роста, у нес маленькая голова и решительные черты лица.

Энид. Поставь поближе, Фрэнк. Так хорошо, мистер Уайлдер? Это самый высокий, какой у нас есть.

Уайлдер. Премного благодарен.

Скэнтлбери(обернувшись к Энид, со вздохом облегчения). Merci, madam.

Энид. Папа, вам больше ничего не нужно? (Энтони качает головой.) А тебе, Эдгар?

Эдгар. Не могла бы ты дать мне новое перо, дорогая?

Энид. А они вот там, около мистера Скэнтлбери.

Скэнтлбери(подавая коробку с перьями). Ваш брат пишет перьями рондо? А чем пишет управляющий? (С преувеличенной любезностью.) Чем пишет ваш муж, миссис Андервуд?

Андервуд. Гусиным пером!

Скэнтлбери. У вас, я вижу, натуральное хозяйство!

Он подает перья.

Андервуд(сухо). Благодарю, если позволите, я возьму одно (берет перо). Как насчет завтрака, Энид?

Энид(обернувшись в дверях). Мы будем завтракать здесь, в гостиной. Так что можете не спешить с заседанием.

Уэнклин и Уайлдер кланяются ей, и она выходит.

Скэнтлбери(вставая с места, мечтательно). Завтрак! Кормят в здешней гостинице прескверно! Вы пробовали вчера жареных снетков? Сплошной жир!

Уайлдер. Уже первый час! Может быть, вы зачитаете протокол, Тенч?

Тенч вопросительно смотрит на председателя — тот кивает.

Тенч(монотонным голосом быстро читает). «Заседание правления состоялось 31 января в конторе Компании на Кэннон-стрит, 512. На заседании присутствовали мистер Энтони — председатель, господа Ф. X. Уайлдер, Уильям Скэнтлбери, Оливер Уэнклин, Эдгар Энтони. Заслушаны письма управляющего от января 20, 23, 25 и 28 относительно забастовки на заводе Компании. Заслушаны письма управляющему от января 21, 24, 26, 29. Заслушано письмо от мистера Саймона Харнесса, представителя центрального профсоюза, который просит, чтобы члены правления приняли его. Заслушано письмо от забастовочного комитета, подписанное Дэвидом Робертсом, Джеймсом Грином, Джоном Балджином, Генри Томасом, Джорджем Раусом. В письме содержится предложение о переговорах с правлением. Вынесено решение: 7 февраля в доме управляющего созвать специальное совещание правления и обсудить создавшееся положение совместно с мистером Саймоном Харнессом и представителями забастовочного комитета. Утверждено двенадцать операций по продаже акций, подписано и скреплено печатью девять сертификатов и один балансовый отчет.

Он подвигает книгу председателю.

Энтони(тяжело вздохнув). Подпишите и вы, если не возражаете.

Он подписывает, с трудом водя пером по бумаге.

Уэнклин. Тенч, что затевает профсоюз? Ведь разногласия между профсоюзом и рабочими еще не устранены. Чего же ждет Харнесс от этого совещания?

Тенч. Я полагаю, сэр, что он надеется на какое-нибудь компромиссное решение. Сегодня он выступает перед рабочими.

Уайлдер. Этот Харнесс — холодный и расчетливый субъект. Не доверяю таким. Боюсь, что нам не следовало бы приезжать сюда. Когда должны прийти рабочие?

Андервуд. С минуты на минуту.

Уайлдер. Тогда им придется подождать, если мы не закончим. Ничего с ними не сделается, пусть поостынут.

Скэнтлбери(медленно). Бедняги!.. Снег так и валит. Ну и погодка!

Андервуд(многозначительно). Ничего, тут им придется жарко. Отогреются.

Уайлдер. Ну, я думаю, что мы быстренько все уладим и я успею на шестичасовой поезд. Завтра увожу супругу в Испанию. (С намерением поболтать.) Знаете, у моего отца на заводе в шестьдесят девятом была забастовка — как раз тоже в феврале. Они чуть не застрелили его.

Уэнклин. Не может быть! В феврале охота запрещена.

Уайлдер. Черт побери! На хозяев никогда не запрещают охотиться. Он ходил в контору с пистолетом в кармане.

Скэнтлбери(с легкой тревогой). Вы шутите?

Уайлдер. Ничуть! Кончилось тем, что он прострелил одному ногу.

Скэнтлбери(невольно дотрагиваясь до ноги). Не может быть! Упаси господь!..

Энтони(взяв бумагу с повесткой дня). В связи с забастовкой правлению предлагается наметить линию поведения.

Члены правления молчат.

Уайлдер. Ну, что ж, извечная дуэль с тремя участниками: профсоюз, рабочие и мы.

Уэнклин. Профсоюз в расчет не принимается.

Уайлдер. Очень даже принимается, будь он проклят! По своему опыту знаю. Одного не пойму: если профсоюз решил не поддерживать рабочих, то почему он вообще не запретил забастовку?

Эдгар. Так случалось уже не однажды.

Уайлдер. Ну, а я не понимаю этого! Они утверждают, что механики и нагревальщики выдвинули слишком высокие требования. Да, высокие, но я никогда не поверю, что профсоюз отказался поддержать рабочих только по этой причине. Тут что-то кроется.

Андервуд. Профсоюз боится, как бы не забастовали на заводах Харпера и Тайнуэлла.

Уайлдер(торжествующе). Ну вот, видите! Они боятся новых забастовок. Почему нам никто не сказал об этом?

Андервуд. Об этом говорилось.

Тенч. Вы отсутствовали на том заседании, сэр.

Скэнтлбери. Рабочие должны же понимать, что у них нет никакой возможности выиграть, если профсоюз не поддерживает их. Это — безумие!

Андервуд. Все дело в Робертсе.

Уайлдер. Повезло же нам, что зачинщиком оказался этот фанатик.

Все молчат.

Уэнклин(глядя на Энтони). Итак?

Уайлдер(раздраженно). Какую кашу заварили! Мне не нравится это дело, совсем не нравится. Я давно говорил… (посмотрев на Уэнклина). Когда мы с Уэнклином перед рождеством были здесь, казалось, что рабочие вот-вот сдадутся. И вы тоже так считали, Андервуд?

Андервуд. Да, считал.

Уайлдер. Ну вот, видите! А они не сдались. Дела идут все хуже и хуже… Мы теряем клиентов. Акции падают!

Скэнтлбери(удрученно покачивая головой). Гм!

Уэнклин. Тенч, какие убытки мы уже понесли из-за того, что завод стоит?

Тенч. Свыше пятидесяти тысяч, сэр!

Скэнтлбери(морщась). Неужели так много?

Уайлдер. И этого уж не вернешь.

Тенч. Да, сэр.

Уайлдер. Кто бы мог подумать, что рабочие будут так упорно держаться? Кто бы мог подумать? (Сердито смотрит на Тенча.)