Виктор Ардов - С подлинным верно

— Вот — собираюсь уезжать на целину…

И всё. И разошлись. Но черт меня дернул сообщить об этом Свете.

А она, как услышала, всплеснула руками и кричит:

— Ленечка, идем на вокзал: сегодня же уходит эшелон на целину, я не могу его не увидеть!..

Идем на вокзал. Два с половиной часа ищем Кольку по всем вагонам в толкотне, давке, среди криков, пения, гармошек, цветов и духовых оркестров. Поезд уходит. Наконец трогаемся и мы домой… И вдруг на улице за километр от вокзала кого мы видим? Его, Колю.

Да, да, этот герой, который пустил слух, что он едет на целину, после ухода эшелона спокойно гуляет по городу. Под ручку с девчонкой.

Света открывает рот, как рыба, вынутая из воды. Я, наоборот, стискиваю зубы. Николай увидел нас, остановился и пятится назад. И, между прочим, правильно пятится…

Я признаю целиком и полностью: тут я допустил невыдержанность, недостойную комсомольца, — выдал ему короткий удар снизу в подбородок. Николай еще сам помогает мне, дополнительно стукнувшись о стену затылком. А я поворачиваю обратно, беру Свету под руку и увожу, не обращая внимания на дикий визг той самой девицы, которую Николай вел под ручку. Света разевает рот, чтобы сообщить мне что-то, но я строго перебиваю ее: «Тихо! Поговорим завтра. Вот пришел твой трамвай, езжай домой!»

Никогда не забуду, как она посмотрела на меня после этих слов… Но уехала, ничего не сказала…

А я… я — что? Я считал, что с этим вопросом всё. Проявил себя как хулиган: надо бы мне дать пятнадцать суток, но свидетели растерялись…

На третий день мне соседи заявляют: «Леонид, тебя там спрашивают». Я выхожу в коридор — она стоит в дверях. Ну да: она, Света. И выражение лица у нее опять — как у феи.

Я ее спрашиваю:

— Что — надо сходить за Николаем? Я сейчас обуюсь…

А она глядит на меня так ласково, что у меня сердце делает само по себе: люп, люп, люп! — как будто оно пьет теплый чай — сердце…

Света мне говорит — вы не поверите:

— Ты дурачок, Леня…

Понимаете? — «дурачок» говорит… Я же об этом только в мечтах мечтал! А она… В общем, что со мной было дальше, это вам расскажут соседи, поскольку я ничего уже не помнил…

Это уже потом мне Света сказала, когда мы с ней вдвоем гуляли в парке:

— Вот за это я тебя полюбила, что ты такой отзывчивый и добрый. Сколько ты делал для меня против собственных интересов!

Понятно?..

Очередь у билетной кассы медленно сучила ногами, как сороконожка в раздумье.

— Ну вот, — сказал Шутихин, горестно роняя чемодан, — до отхода поезда восемь минут, а тут такой хвостище… Ты видишь, Супцов?..

Супцов весело пнул ногой чью-то пузатую корзину, стоявшую на дороге, и вместо ответа стал елозить животом и спиной по свежеоштукатуренной стене, три раза бросил фуражку на пол и растрепал свои волосы.

— Так. А теперь веди меня к очереди. Делай вид, что я будто сбежал из сумасшедшего дома, а ты будто ходишь со мной, пока будто за мной не приедут.

И Супцов, щедро пустив слюну на подбородок, двинулся к кассе. Он подошел почти к самому окошечку.

— В очередь! — зашумела многоголовая сороконожка. — Эй, гражданин, в очередь!

Супцов, наклонясь вплотную к пятому человеку от кассы, забубнил:

— А мне покойный Навуходоносор говорит— ну, Навуходоносора-то, царя вавилонского, вы знаете? Он еще у себя там на карачках ходил… «Ты, говорит, да я, говорит, больше, говорит, Навуходоносоров и нет».

— Вы не обижайтесь, товарищ, — сказал подоспевший Шутихин. — Это больной, сумасшедший…

— Сумасшедший? — подхватил делегат от конца очереди, который оказался уже подле друзей. — Сумасшедшие тоже должны в очередь!

Супцов ласково пожал делегату руку:

— А!.. И вы… Вас давно выпустили? А где ваша смирительная рубашка?

Делегат дернул головой назад, закачался и попятился прочь. А Супцов с оживлением обратился уже ко всей очереди:

— Понимаете, я, как тореадор, привык иметь дело только с быками. Мне, например, всадить челове… то есть быку шпагу в загривок — эго раз плюнуть…

Шутихин обошел очередь с другой стороны и, взяв за руки двух гражданок, значительно зашептал:

— Я же говорю: он — сумасшедший. Понимаете? Вчера сбежал, и его уже ловят. Не противоречьте ему. Я бы, безусловно, позвонил в больницу, но не могу от него отойти…

Люди в очереди опасливо скосились на Супцова. А один товарищ в фуражке с козырьком, блестящим как новая калоша, вдруг сорвался и рысью убежал.

Супцов в это время успешно обрабатывал тех, кто стоял между ним и кассой. Он говорил:

— Обратите внимание на мой живот. Видите, так — словно бы действительно живот. Скажу даже больше: до сих пор — да, верно, живот, а вот отсюда уже не живот, а сакля, кавказская такая сакля, домик в горах…

Слушатели безмолвно отступали. А «сумасшедший» продолжал:

— …Меня за что уважают? Главным образом, за то, что я могу доплюнуть, куда хотите. Хотите — до самой границы могу доплюнуть, хотите — персонально до вас…

Кассирша, удивленная тем, что ничья рука не стремится обратить на себя ее, кассирши, внимание, высунулась из окошечка. Обычным надменно-официальным тоном она воззвала:

— Следующий, давайте!

Супцов будто бы внезапно обернулся к окну.

— У вас касса, да? Тогда дайте мне три билета в бельэтаж ряду в седьмом…

— Здесь железнодорожная касса, гражданин. И прошу не шутить!

Супцов потер лоб. Изображая бешеную работу мысли, он сказал:

— Тогда дайте мне до Брянска два жестких.

— Смотри, смотри, — зашептали в очереди, — понял сумасшедший, что именно ему здесь надо…

Супцов тщательно собрал сдачу, проверил ее, спросил с кассирши недоданные две копейки и, уже отходя от кассы, игриво ткнул пальцем кому-то в живот. При этом он хихикая спросил:

— А у тебя что тут, — живот или сакля?

Тронутый испуганно вобрал живот.

Когда друзья проходили по перрону к составу поезда, Супцов почувствовал на плече чью-то руку. Он обернулся. Сзади стояли санитары «Скорой помощи», и человек в фуражке с козырьком, сверкавшим лаком, как новая калоша, — тот, что убежал из очереди, — задыхаясь говорил:

— Этот самый… Он и есть сумасшедший. Про Навуходоносора трепался и вообще…

— Шутихин, что же это такое? — растерянно говорил Супцов, тщетно вырываясь из дюжих санитарских рук. — Граждане, я же совершенно здоровый… Это же я только притворился сумасшедшим. И про Навуходоносора исключительно ради шутки заявлял…

— Он нормальный, совсем нормальный! — подхватил Шутихин. — Я ж его с детства помню!

Но человек с козырьком рассудительно заметил:

— Все сумасшедшие всегда говорят, что они здоровые.