Ирвин Шоу - Богач, бедняк. Нищий, вор

Томас закрыл глаза, чтобы врачу было удобнее работать. Над его бровью виднелось оранжевое пятно антисептика, и из-за этого у него было смешное, как у клоуна, асимметричное лицо. Он, по-видимому, уже принял душ, его мокрые волосы слиплись, и сейчас он был похож на кулачного бойца со старинной гравюры. Вокруг стола толпились те люди, которых Рудольф видел возле Томаса на ринге. Какая-то молодая женщина в узком платье всякий раз, когда доктор втыкал в бровь иглу, чуть слышно вздыхала. У нее были черные волосы, а на необычайно стройных ногах — черные нейлоновые чулки. Ее выщипанные и подведенные карандашом брови образовывали тонкую, словно ниточка, линию над глазами и придавали ее лицу вид удивленной куклы. В раздевалке воняло застоявшимся потом, массажной мазью, сигарным дымом и мочой из туалета с открытой дверью На грязном полу валялось запачканное кровью полотенце в одной куче с промокшими насквозь от пота фиолетовыми трусами, с суппортером, носками и ботинками-боксерками — все это снаряжение было на Томасе там, на ринге.

Что, интересно, я-то делаю здесь, в этом мерзком месте? — подумала Гретхен. В раздевалке было ужасно жарко. И вообще, как я сюда попала?

— Ну вот и все, — сказал врач, отходя от пациента, и, склонив голову набок, полюбовался своей работой.

— Спасибо, док, — поблагодарил его Томас, открывая глаза. Он сразу же увидел Рудольфа и Гретхен. — Боже праведный, — воскликнул он, криво улыбаясь. — Что, черт побери, вы здесь делаете?

— Мне велено передать тебе сообщение, — сказал Рудольф. — Какой-то человек по имени Эл позвонил сегодня днем и сказал, что поставил на тебя пятьсот долларов. Ставки семь к пяти.

— А, добрый старина Эл, — довольно протянул Томас, бросив беспокойный взгляд в сторону молодой женщины с черным ворохом волос на голове, будто не хотел, чтобы она услышала это известие.

— Поздравляю с победой, — сказал Рудольф. Он, сделав к Тому шаг, протянул руку. Томас мгновение колебался, но потом, улыбнувшись, протянул свою опухшую, покрасневшую руку.

У Гретхен не хватило духу поздравить брата с победой.

— Я очень рада, за тебя, Томас, — она ограничилась лишь скромной похвалой.

— Д-а-а. Спасибо. — Он с любопытством посмотрел на нее. — Позвольте мне вас познакомить. Это — Рудольф, мой брат, Гретхен, моя сестра, а это — моя жена Тереза, мой менеджер мистер Шульц, мой тренер Пэдди, ну и вся моя команда…— Он небрежно махнул в сторону остальных.

— Рада с вами познакомиться, — сказала Тереза. Да, это ее голос Рудольф слышал по телефону, в ее голосе слышались подозрительные нотки.

— А я и не знал, что у тебя есть родственники, — сказал мистер Шульц. В голосе у него тоже звучали подозрительные нотки, словно наличие семьи — это нечто опасное, преследуемое законом.

— Да я и сам не был в этом до конца уверен, — признался Том. — Наши пути, как говорят, разошлись. Слушай, Шульц, выходит, на меня зритель валом валит, если даже мои сестра и брат покупают билеты в кассе? Черт подери!

— После сегодняшней встречи, — сказал Шульц, — я сумею набить до отказа весь Гарденз. Какая замечательная победа!

Менеджер был человек невысокого роста с животиком, похожим на баскетбольный мяч.

— Ну, тебе с родственниками, вероятно, есть о чем поговорить, обсудить новости, и поэтому мы вас покидаем. Завтра забегу к тебе, Томми, посмотрю, как бровь. — Надев пиджак, он с трудом застегнул его на животе. Тренер, подняв снаряжение Томаса, сунул его в сумку.

— Ну, всего хорошего, Томми. — И он вышел из раздевалки вместе с менеджером, врачом и остальными.

— Ну вот, мы теперь одни, — сказал Томас. — Какая приятная семейная встреча. По-моему, ее нужно отпраздновать, а, Тереза?

— Ты никогда не говорил мне, что у тебя есть брат, сестра, — обиженно упрекнула его Тереза, повысив голос до визгливости.

— На несколько лет я просто забыл о них, — оправдывался Том. Он соскочил с массажного стола. — Ну а теперь, если дамы удалятся, я переоденусь.

Гретхен и Тереза вышли в холл. Там никого не было, и теперь ей стало легче, не было больше смрада и духоты. Когда Тереза надевала свою косматую лисью рыжую шубу, подергивая плечами и помогая себе руками, она сердито говорила: «Тоже мне!.. Если дамы удалятся!.. Как будто я никогда не видела его голым». Она смотрела на Гретхен с нескрываемой враждебностью, оценивая ее черное шерстяное платье, туфли на низких каблуках, ее спортивного покроя пальто. Гретхен видела, что она являет собой вызов ее жизненному укладу. Ее крашеные волосы, ее узкое платье, ее слишком стройные, вызывающие непреодолимую похоть у мужчин ноги, ее брак — все это неодолимо раздражало Терезу.

— Я и не знала, что Томми — выходец из такой благородной, с претензиями, семьи, — сказала она.

— У нас нет никаких претензий, — возразила Гретхен. — Так что вам нечего опасаться.

— До сегодняшнего вечера вы ни разу не удосужились посмотреть, как он дерется на ринге, — продолжала Тереза в агрессивном тоне. — Или я не права?

— Я не знала до сегодняшнего дня, что он — боксер, — спокойно ответила Гретхен. — Можно, я сяду, вы не против? Я очень устала. — Не дождавшись ответной реплики, она увидела у противоположной стены стул, подошла к нему и села, решив, что на том их беседа и закончилась. Тереза раздраженно подергивала плечами под своей шубой, потом принялась демонстративно расхаживать перед ней взад и вперед, в своих туфлях на шпильках, звонко постукивая острыми каблучками по бетонному полу коридора.

Томас медленно одевался, стыдливо отвернувшись от брата, когда натягивал на себя трусы, и время от времени вытирал полотенцем пот с лица, так как душ, по-видимому, мало ему помог. Он то и дело поглядывал в сторону Рудольфа, улыбался, качал головой и приговаривал: «Вот черт подери!»

— Как ты себя чувствуешь, Томас?

— Хорошо. Но завтра утром буду мочиться кровью. Этому негру все же удалось нанести мне пару ударчиков по почкам. Сукин сын! Но бой был неплохой, что скажешь?

— Да, хороший, — согласился с ним Рудольф. Он не осмелился сказать, что бой его был вполне заурядным, ничего особенного, обыкновенная второразрядная драка.

— Я знал, что уложу его, — признался Томас. — Хотя букмекеры ставили на него. Семь к пяти! Надо же! Но все сложилось для меня удачно. На этом я заработал семьсот баксов, — хвастал он, словно мальчишка. — Только ты зря сказал это при Терезе. Теперь она знает, что у меня есть деньги, и будет вынюхивать их, словно ищейка.

— Давно ты женат? — поинтересовался Рудольф.

— Уже два года. Она забеременела, и я подумал: почему бы не жениться, черт возьми. — Он пожал плечами. — Она ничего, моя Тереза, может, не такая умная, но вообще-то ничего. А мальчишка получился отличный! — Том бросил на него злобный взгляд. — Нельзя ли его отправить к дяде Руди, что бы он научил его, как стать богатым джентльменом, а не расти неприкаянным глупым бедняком, таким же, как его папочка, боксер.