Томас Гарди - Том 3. Повести. Рассказы. Стихотворения

— Моя дочь и знать вас не хочет, сэр! — горячо и решительно говорит мистер Джолливер. — Ведь правда, Ханна? Соберись с духом и, если он тебя еще не обидел и честь твоя при тебе, — откажи ему сейчас же!

— Что вы, мистер Джолливер! Клянусь вам, она в целости и сохранности, так и взвился Тони. — Да и те две тоже. Вы, может, мне не поверите, потому не в моем это обычае, а все же так оно и есть!

— Да, у меня хватит духа отказать ему! — говорит Ханна, отчасти потому, что отец ее был здесь, а отчасти потому, что уж очень разобрала ее досада, да еще и лицо поцарапано. — Когда он тут меня улещал, я же не знала, что он плут и обманщик!

— Как, значит, ты не пойдешь за меня, Ханна! — воскликнул Тони, и нижняя челюсть отвисла у него, как у покойника.

— Никогда! Скорее я совсем не выйду за… за… замуж, — бормотала Ханна, и у ней клубок подступал к горлу, потому что она ни за что не отказала бы Тони, если бы он посватался по-хорошему и если бы не было здесь отца, а лицо у нее не было так поцарапано терном. И, сказав это, она поплелась прочь, опираясь на руку отца и втайне надеясь, что не все еще потеряно и что Тони опять посватается к ней.

А Тони стоит и не знает, что же ему теперь делать. Милли плакала и рыдала — казалось, все сердце выплачет, но раз отец присоветовал ему Милли, значит, пусть кто угодно, только не она. И он повернулся к Юнити.

— Так как же, Юнити, милая, будешь ты моей? — спросил он.

— Подбирать чужие объедки? Нет, уж спасибо! — говорит Юнити. — Ни за что на свете! — И Юнити тоже уходит, хоть и оглядываясь по временам, не идет ли он за нею.

И остались тут вдвоем Тони и Милли. Она плачет-разливается, а Тони стоит столбом, словно его громом оглушило.

— Ну, Милли, — говорит он наконец, подходя к ней, — уж, верно, суждено нам быть вместе, тебе да мне. А чему быть — того не миновать. Пойдешь за меня, Милли?

— Если ты хочешь, Тони. Но только скажи, ты ведь не всерьез все это им говорил?

— А ты как думаешь! Понятно же, в шутку! — заявил Тони, да еще кулаком пристукнул по ладони.

Ну, тут он расцеловал ее, поднял телегу, сели они оба рядком на козлы и поехали; и оглашение их состоялось в следующее же воскресенье. Я сам на их свадьбе не был, но говорят, что справили ее на славу. Гостей собралось чуть ли не весь Лонгпаддл.

— Должно быть, и вы там были, — обратился рассказчик к причетнику.

— Как же, был, — сказал мистер Флакстон. — И свадьба эта вызвала большие перемены в судьбе двух других людей — я говорю про Стива Хардкома и его двоюродного брата Джеймса.

— Как вы сказали? Хардкомы? — переспросил незнакомец. — Так это имя мне знакомо. И что же с ними случилось?

Причетник откашлялся и начал:

— Да, у Тони свадьба была, пожалуй, из всех самая веселая, а я ведь, сами понимаете, — повернулся он к новому слушателю, — бывал на многих, потому что меня, как служителя церкви, уж обязательно приглашали на все крестины, свадьбы и поминки, таков у нас в Уэссексе обычай.

Дело было в морозную ночку на святках. Среди приглашенных были эти самые Хардкомы из Климмерстона, двоюродные братья Стив и Джеймс, оба мелкие фермеры, только что начавшие обзаводиться собственным хозяйством. С ними, само собой, пришли их нареченные — две тамошние девушки, обе прехорошенькие и веселые. Да еще пришло несколько друзей из Абботкернела, и из Уэтербери, и из Меллстока, и кто его знает откуда еще, словом, народу набралось полон дом.

Из кухни все вытащили, чтобы очистить место для танцев, а старички уселись в соседней комнате играть в карты. Но в конце концов и они побросали карты и пустились в пляс. Танцующих было столько, что, когда первая пара танцевала у большого окна в комнате, прочие, растянувшись, толкались в сенях, а конца хоровода и разглядеть нельзя было, — последние пары терялись в темноте двора среди вязанок хвороста.

Мы уже проплясали не один час, и те из нас, что повыше ростом, набили уже себе не одну шишку, то и дело стукаясь головой о потолочные балки, как вдруг один из скрипачей отложил в сторону смычок и заявил, что играть больше не намерен, так как ему охота потанцевать самому. Через час и второй скрипач отложил свой смычок и сказал, что тоже хочет танцевать, так что остался только третий скрипач, а он был старый-престарый, и в руках у него было уже мало силы. Но он все же с грехом пополам пиликал на своей скрипке. Стулья все из комнаты вынесли, а ноги у старика были такие же слабые, как и руки, так что ему пришлось примоститься на выступе стоявшего в углу буфета, а для человека преклонных лет такое сиденье не слишком-то удобно.

Помолвленные, как оно и полагается, танцевали почти без передышки. Нареченные на диво подходили друг к другу, но при том обе пары были совсем разные. Невесту Джеймса Хардкома звали Эмили Дарт, она, как и Джеймс, была тихого, кроткого нрава, и оба они любили спокойную домашнюю жизнь. Стив и его избранница, по имени Оливия Пауэл, были совсем иного склада — подвижные, шумные, они любили бывать на людях, и все их интересовало. Влюбленные решили пожениться в один день, и поскорее. Свадьба Тони как бы раззадорила их. Такое частенько бывает — я, как причастный к этим делам человек, не раз замечал.

Они танцевали с упоением, как танцуют, лишь когда влюблены. И случилось так, что ближе к ночи Джеймс оказался в паре с Оливией, нареченной Стивена, а Стивен танцевал с невестой Джеймса Эмили. Однако, несмотря на такой обмен, незаметно было, чтобы оба жениха танцевали с меньшим удовольствием. Так вот, как я уже сказал, они, обменявшись девушками, отплясывали один танец за другим, и хотя вначале каждый держал возлюбленную другого на некотором расстоянии, опасаясь, что слишком тесные объятья могут вызвать неудовольствие жениха, но постепенно наши кавалеры стали теснее прижимать к себе своих дам, а потом и еще теснее.

Время бежало, и каждый из двоюродных братьев, танцуя с невестой другого, все крепче прижимал ее к себе, когда пары кружились, и любопытно, что ни Джеймс, ни Стивен не обращали друг на друга ни малейшего внимания. Гулянье шло к концу, и я в тот вечер ничего больше не видел — на другой день мне нужно было с самого утра быть в церкви, и я ушел одним из первых. Об остальном мне уж потом рассказали.

После одного из самых зажигательных танцев, который, как я уже сказал, они отплясывали, обменявшись невестами, молодые люди поглядели друг на друга и тут же вышли на крыльцо.

— Джеймс, — говорит Стив, — а о чем ты думал, когда танцевал с моей Оливией?

— Да, должно быть, — отвечал Джеймс, — о том же, о чем подумывал и ты, когда танцевал с моей Эмили.

— Я думал, — не совсем уверенно начал Стив, — что был бы не прочь с тобой обменяться не только на сегодняшний вечер, а и навсегда.