Франц Кафка - Неизвестный Кафка

Выход за пределы вероятного комментировать трудно; неудивительно, что объяснения растянулись на восемь десятков лет — и продолжаются по сей день. Они небесполезны, но не будем забывать слова Кафки из его речи о еврейском языке: «Не ожидайте от объяснений поэзии никакой помощи». Поэзию каждый слышит, чувствует и понимает сам — так, как слышит, чувствует и понимает. Поэзия необъяснима, музыка необъяснима, необъясним Кафка. К нему есть только один подход, надежный и универсальный: чтение. Кафка может нравиться и может не нравиться, но он стоит того, чтобы его читать. У Хорхе Луиса Борхеса были основания сказать во время выступления в Буэнос-Айресе в 1977 году: «Кафка все еще дает нам шифр нашего времени» [58]. Шифрограмма остается непрочитанной, у времени чертовски сложный шифр, который со временем не становится проще. И поэтому сбудется прозвучавшее четверть века назад предсказание Борхеса: «Пока люди будут читать, они будут читать Кафку» [59].

В оригинале: «Furclit vor der Nacht: Furcht vor der Nicht-Nacht».

Из противоречия (лат.).

После слов «восходит к этому страху» вставлено: «Дав совет, змея выполнила свою работу лишь наполовину, она должна еще попытаться сфальсифицировать то, чего добилась, то есть в буквальном смысле укусить себя за хвост». — Прим. М. Брода.

У Кафки это слово написано на иврите.

Итак, будем пить (лат.).

Мы есть.

В современном немецком: Kerze (свеча), Blüme (цветок), Liede (беседка).

toit (идиш) и tot (нем.) — «мертвый»; Blьt (идиш) и Blut (нем.) — «кровь».

Нем .: до, пока, не; австр .: когда, как только, если.

Когда/если ты сюда приедешь, я дам тебе пятьсот килограммов муки (австр.).

См. письмо от 22 сентября 1917 г.

Фраза может быть прочитана двояко — см. далее по тексту.

Фрагмент книги: Weltsch F. Religion und Humor im Leben und Werk Franz Kafkas. Berlin, 1957.

Указ. соч. С. 14.

Там же. С. 16–19.

Там же. С. 78–79.

R. Grenier. Utility du fait divers. Temps modernes. № 17. P. 95. (Прим. автора) .

Очевидно, имеется в виду следующий афоризм: «Природа подражает тому, что ей предлагает произведение искусства»; его приводит Андре Жид в своих лекциях о Достоевском, на которые Саррот неоднократно ссылается. (Цит. по: Жид А. Достоевский. Эссе. Томск, 1994. С. 81. Пер. А. В. Федорова).

Человек абсурдный (лат.).

M. Blanchot. Faux Pas. P. 257, 259. (Прим. автора).

С. E. Magny. Roman Américain et Cinema // Poésie. V. 45. № 24. P. 69. (Прим. автора).

Жане, Пьер (1859–1947) — известный французский психиатр.

Герои знаменитых психологических романов Мари Лафайет и Бенжамена Констана.

Бремон, Анри (1865–1933) — французский теолог, критик и историк литературы.

У Достоевского: «Старец поднял на него глаза и с улыбкой произнес».

Gide A. Dostoievski. [P. 1923]. P. 145. (Прим. автора).

Ibid. P. 185. (Прим. автора).

Унанимизм («единодушие») — течение во французской литературе.

См. Мп. Д.С. 434–435.

Ангаладян Р. Слова для облаков. СПб., 1997. С. 8.

См.: Мп. Д.

Adorno Т. Noten zur Literatur III, Frankfurt am Main, 1965. S. 130.

Мп. Д. С. 392.

Цит. по: Guntermann G. Vom Fremdwerden der Dinge beim Schreiben. Tübingen, 1991. S. 236.

Ibid. S. 277.

Дубин Б. Атака на границу // Иностранная литература. 1999. № 4. С. 245.

См.: Кафка Ф. Замок. СПб.: Амфора, 1999. С. 347.

Седельник В. Франц Кафка и проблемы постмодернизма. В кн.: Литературоведение на пороге XXI века. М., 1998. С. 476–492.

Дубин Б. Указ. соч. С. 245.

Юнг К. Г. Психология и поэтическое творчество. В кн.: Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991. С. 108. Пер. С. Аверинцева.

Там же.

Там же. С. 107.

Там же.

Чередниченко Т. Традиция без слов // Новый мир. 2000. № 7. С. 194.

Кафка Ф. Процесс. СПб.: Амфора, 2000. С. 301. (В качестве курьеза можно заметить, что одна из двух «непроницаемых деталей», указываемых Адорно для примера, вполне «проницаема», но сказанного им это не отменяет).

Борхес X. Л. Кафка и его предшественники // Литературная газета. 15 апреля 1992. С. 7. Пер. Б. Дубина.

Там же. Ср. также запись 3.71, представляющую собой апорию с невозможности суждения. Интересно отметить, что эта запись по существу совпадает с известным, идущим от Нильса Бора образным описанием квантовомеханического принципа отсутствия независимого наблюдателя: спектакль идет на сцене, закрытой занавесом, поэтому зритель может узнать что-то о пьесе, только пройдя на сцену и приняв, таким образом, участие в спектакле.

Там же.

Там же.

«О типичном рассказе Кафки можно сказать, что в нем формула рыцарского героического Поиска перевернута с ног на голову. В традиционном Поиске цель — принцесса, источник живой воды и т. п. — известна герою еще до начала странствий. Цель далека, и, как правило, он не знает заранее ни пути к ней, ни опасностей, подстерегающих его на этом пути, но всегда есть иные существа, которым известно и то и другое, и они снабжают его точными указаниями направления и соответствующими предостережениями. Кроме того, привлекательность цели является общепризнанной; достичь этой цели хотел бы всякий, но достигнута она может быть только героем по предопределению», который «всегда совершенно уверен в своем будущем успехе. В отличие от традиционного рассказа, в типичном рассказе Кафки цель специфична для самого героя: у него нет конкурентов. Те существа, которых он встречает на своем пути, иногда пытаются ему помочь, чаще — пытаются помешать, чаще всего — проявляют безразличие, и никто не имеет ни малейшего представления о том, куда ему идти… Будучи далек от уверенности в успехе, герой Кафки с самого начала не сомневается, что обречен на поражение; и точно так же, будучи тем, кто он есть, он обречен прилагать чудовищные, бесконечные усилия к достижению своей цели. Действительно, желание достичь ее уже само по себе есть доказательство не того, что он принадлежит к числу избранных, а того, что над ним тяготеет особое проклятие… Во всех прежних версиях Поиска герой знает, чтó он должен делать, и перед ним только одна проблема: „Смогу ли я это сделать?“… Но перед К. стоит другая проблема: „Что мне следует делать?“… Для традиционного героя определена граница Поиска… Стать героем в традиционном смысле значит приобрести благодаря своим исключительным талантам и свершениям право сказать „Я“. Но К. с самого начала „Я“, и в самом факте того, что он существует, уже заключена его вина, вне зависимости от его талантов и свершений…» (Мп. Д. С. 439 и далее).