Стивен Бене - Рассказы [компиляция]

— Гляди веселей. — Тим О'Халлоран похлопал его по спине. — Ирландцы так легко не скисают. Только ты мне все же расскажи, как это тебя сюда занесло. А то я никак в толк не возьму.

— Мог ли я отстать, когда пол-Клонмелла пустилось в плаванье? — отвечал отважный гном. — Клянусь костями Финна, ты меня не за того принимаешь.

— Отлично сказано, — похвалил Тим О'Халлоран. — Просто я до сих пор не слышал, чтобы Добрый Народец уезжал в эмиграцию.

— Еще бы, — вздохнул гном. — Здешний климат, что правда, то правда, мало кому из нас подходит. Приплыли сюда два-три домовых с англичанами, да пуританские пасторы так на них ополчились, что пришлось им, бедным, попрятаться в леса. И еще я по пути сюда виделся на берегу озера Верхнего с одной феей — вещуньей беды, была когда-то влиятельная дама, но теперь утратила прежнее положение в обществе, это сразу видно. Здесь и самые малые дети в нее не верят, она испускает душераздирающие вопли, а они говорят, пароход гудит. Не знаю даже, жива ли она, очень уж была плоха, когда мы расстались. А здешние духи — они, что ни говори, народ не очень располагающий, я был у одних тут пленником целую неделю, обращались со мной прилично, ничего не скажу, но эти пляски, топот, гиканье не отвечают моему мирному нраву. И длинные наточенные ножи у них за поясом тоже не в моем вкусе. Да-а, я пережил немало приключений, пока сюда добрался, — заключил гном. — Но теперь, хвала судьбе, все это позади, ибо я нашел покровителя.

И он поудобнее устроился у О'Халлорана под курткой.

— Гм, — произнес О'Халлоран, малость опешив. — Вот уж не думал, что так все обернется, когда мне подвернулось счастье О'Халлоранов, о котором я так давно мечтал. Сперва я спас тебя от волков, а теперь, выходит, должен стать твоим покровителем. Но ведь в сказках-то вроде все наоборот?

— А общество и разговоры такого многоопытного и древнего существа, как я, по-твоему, ничего не стоят? — возмутился гном. — Ведь я когда-то в Клонмелле был хозяином целого замка и видел еще О'Шийна в расцвете славы! Но потом явился святой Патрик и в два счета положил всему конец. Одних из нас, древних насельников Ирландии, он крестил, других заковал в цепи вместе с демонами в аду. Но я был Брайен Лежебока, ни то и ни се, и дорожил только покоем и удобством. Вот он и превратил меня в такого, как ты видишь теперь, — меня, которого каждое утро будили шесть рослых арфистов, — и наложил на меня заклятье, раз я был ни то и ни се. Я обречен служить людям Клонмелла и повсюду, куда они ни подадутся, следовать за ними, покуда мне не доведется услужить слуге слуги на краю света. Ну а тогда, может быть, я получу христианскую душу и смогу следовать своим наклонностям.

— Услужить слуге слуги? — переспросил О'Халлоран. — Такую загадку нелегко разгадать.

— Вот именно. В Клонмелле я сколько ни искал, слугу слуги не встретил ни разу. Кто знает, что было у святого Патрика на уме? Поди пойми.

— Ежели ты вздумал критиковать святого, то я тебя брошу тут в прерии, — пригрозился Тим О'Халлоран.

— Да я не критикую, — со вздохом сказал гном. — Просто жаль, что он так поторопился с этим заклятием. И не выразился немного точнее. А куда мы теперь?

— Ну что ж, — О'Халлоран тоже вздохнул. — Не думал я взваливать на свои плечи такую ответственность. Но раз ты попросил у меня помощи, ты ее получишь. Вот только должен тебя предупредить, что денег у меня в кармане маловато.

— Да разве мне деньги твои нужны? — радостно отозвался гном. — Я буду держаться при тебе неотступнее родного брата.

— Верю, — усмехнулся О'Халлоран. — Ну да ладно. Одеждой и едой я тебя обеспечу, но ежели ты хочешь держаться при мне, выходит тебе тоже работать. Лучше всего, пожалуй, тебе быть моим малолетним племянником Рори, который удрал из дома на строительство железной дороги.

— Как же я могу быть твоим малолетним племянником с такой длинной белой бородой?

— Ну, на этот счет, — ухмыльнулся Тим О'Халлоран, — у меня как раз при себе бритва.

Вы бы послушали, что тут поднялось. Гном топал ногами, бранился, умолял — все напрасно. Хочешь пойти с Тимом О'Халлораном, значит, делай, что Тим скажет, и вся недолга. В конце концов при свете луны О'Халлоран обрил негодующего гнома, а когда они пришли в строительный лагерь, обрядил его в кое-какие свои обноски, и получился не то чтобы настоящий мальчишка, но все-таки больше похоже на мальчишку, чем на кого-нибудь другого. Утром Тим привел его к десятнику и записал в водоносы. И такой при этом лапши навешал тому на уши, заслушаешься. Слава богу, что у него был язык без костей, а то десятник поначалу, взглянув на малолетнего Рори, прямо вздрогнул, будто нечисть увидел.

— Ну, что дальше? — спросил гном, когда переговоры с десятником завершились.

— Как что? Дальше будешь работать, — расхохотался Тим. — А по воскресеньям стирать с себя рубаху.

— Удружил, спасибо, — проворчал гном, сверкнув глазом. — За этим я, что ли, ехал сюда из Клонмелла?

— Э, брат, мы все ехали сюда за богатством, — сказал ему Тим. — Да только поди найди его. Но может, тебя больше прельщают волки?

— Ну уж нет, — ответил гном.

— А нет, так давай вкалывай.

И Тим О'Халлоран взвалил на плечо лопату и зашагал, а гном потащился следом.

В конце рабочего дня гном пришел к нему и сказал:

— Я в жизни своей никогда не работал. И теперь каждая косточка в моем теле болит и ноет.

— После ужина полегчает, — утешил его О'Халлоран. — А ночь создана для сна.

— Но где я буду спать? — спросил гном.

— Вместе со мной, с краю под одеялом, — ответил Тим. — Разве ты не мой малолетний племянник Рори?

Не сказать, чтобы такое положение его особо прельщало, да куда деваться? Сочинил сказку, по сказке и живи.

Но это все были только цветики, как вскоре убедился Тим О'Халлоран. Он многое в жизни успел испытать, но чего он до сей поры не отведал, так это ответственности, и теперь ответственность была ему как удила коню. Поначалу-то еще, покуда гном недужил, куда ни шло. Но когда он отъелся и окреп за работой, тут уж непонятно, как Тим О'Халлоран не поседел в одночасье. Гном-то вообще был ничего, неплохой, но озорства в нем, как во всяком мальчишке двенадцати лет, хватало с лихвой, да плюс еще многовековая мудрость и древнее искусство.

Бывало всякое. У Макгинниса он стащил три трубки и фунт табаку, десятнику подбросил в чай дохлую лягушку, а однажды раздобыл бутылку самогонки, и пришлось Тиму совать его головой в ведро с холодной водой, чтобы протрезвел. Хорошо еще, что святой Патрик не оставил ему большой силы, но и с той, что была, он умудрился навести на Шона Келли ревматическую лихорадку и двое суток не снимал чар, покуда Тим не пригрозил, что запретит ему пользоваться своей бритвой.