Изборник

Некоторое время спустя привелось ему услышать, что говорит господь в святом Евангелии: «Если кто не оставит отца или мать и не пойдет вслед за мной, то он меня недостоин». И еще: «Придите ко мне, все страдающие и обремененные, и я успокою вас. Возложите бремя мое на себя и научитесь от меня кротости и смирению, и обретете покой душам вашим». Услышал это боговдохновенный Феодосий и исполнился любовью к богу и божественного рвения, помышляя, как бы и где постричься и скрыться от матери своей. Как-то по воле божьей случилось так, что мать его уехала в село и задержалась там на несколько дней. Обрадовался блаженный и, помолившись богу, тайно ушел из дому, не взяв с собой ничего, кроме одежды да хлеба немного, для поддержания сил. И направился он к городу Киеву, так как слышал о бывших там монастырях. Но, не зная дороги, молился он богу, чтобы встретились попутчики и показали бы ему желанный путь. И по промышлению божию ехали той же дорогой купцы на тяжело груженных подводах. Блаженный, узнав, что и они идут в тот же город, прославил бога и пошел за ними следом, держась поодаль и не показываясь им на глаза. И когда останавливались они на ночлег, то и блаженный, остановившись так, чтобы издали видеть их, ночевал тут, и один только бог охранял его. И так, после трех недель пути, достиг он прежде упомянутого города. Придя туда, обошел он все монастыри, желая постричься в монахи и упрашивая, чтобы его приняли. Но там видели плохую одежду отрока и не соглашались его принять. Это уж бог так пожелал, чтобы пришел он на то место, куда бог призвал его еще с юности.

Тъгда же бо слышавъ о блаженѣмь Антонии, 61живущиимь въ пещере, и, окрилатѣвъ же умъмь, устрьмися къ пещерѣ. И пришьдъ къ преподобьнуму Антонию, его же видевъ и падъ, поклонися ему съ сльзами, моляся ему, да бы у него былъ. Великыи же Антонии казаше и глаголя: «Чядо, видиши ли пещеру сию: скьрбьно суще мѣсто и тѣснѣише паче инѣхъ мѣстъ. Ты же унъ сыи, яко же мню, и не имаши трьпѣти на мѣстѣ семь скърби». Се же, не тъкмо искушая и́, глаголаше, нъ и прозорочьныма очима прозря, яко тъ хотяше възградити самъ мѣстъ то и манастырь славьнъ сътворити на събьрание множьству чьрньць. Богодъхновеныи же Феодосии отвѣща ему съ умилениемь: «Вѣжь, чьстьныи отьче, яко проразумьникъ всячьскыихъ богъ приведе мя къ святости твоеи и спасти мя веля, тѣмь же, елико ми велиши сътворити, сътворю». Тъгда глагола ему блаженыи Антонии: «Благословенъ богъ, чадо, укрѣпивыи тя на се тъщание, и се мѣсто — буди въ немь». Феодосии же, пакы падъ, поклонися ему. Таче благослови и́ старьць и повелѣ великому Никону 62острѣщи и́, прозвутеру тому сущю и чьрноризьцю искусьну, иже и поимъ блаженаго Феодосиа и по обычаю святыихъ отьць остригы и́, облече и́ въ мьнишьскую одежю.

Тогда вот и услышал он о блаженном Антонии, живущем в пещере, и, окрыленный надеждой, поспешил туда. И пришел к преподобному Антонию, и, увидев его, пал ниц, и поклонился со слезами, и стал просить разрешения остаться у него. Великий Антоний стал беседовать с ним и сказал: «Чадо, разве не видишь пещеру эту; уныло место и непригляднее всех других. А ты, как мне думается, еще молод и не сможешь, живя здесь, снести все лишения». Это он говорил, не только испытывая Феодосия, но и видя прозорливым взором, что тот сам обоснует на этом месте славный монастырь, где соберется множество чернецов. Боговдохновенный Феодосий отвечал ему с умилением: «Знай, честной отец, что сам бог, все предвидящий, привел меня к святости твоей и велит спасти меня, а потому я исполню все, что ты мне повелишь». Тогда отвечал ему блаженный Антоний: «Благословенен бог, укрепивший тебя, чадо, на этот подвиг. Вот твое место, оставайся здесь!» Феодосий снова пал ниц, поклонившись ему. Тогда благословил его старец и велел постричь его великому Никону, священнику и умудренному черноризцу, и постриг он Феодосия по обычаю святых отцов и облек его в монашескую одежду.

Отьць же нашь Феодосии предавъся богу и преподобьнууму Антонию, и оттолѣ подаяшеся на труды телесьныя, и бъдяше по вся нощи въ славословлении божии, съньную тягость отвръгъ, къ въздьржанию же и плътию своею тружаяся, рукама дѣло свое дѣлая и въспоминая по вься дьни псалъмьское оно слово: «Вижь съмѣрение мое и трудъ мои и остави вься грѣхы моя». Тѣмь вьсь съ вьсѣмь въздрьжаниемь душю съмѣряаше, тѣло же пакы трудъмь и подвизаниемь дручааше, яко дивитися преподобьнууму Антонию и великому Никону съмѣрению его, и покорению, и толику его въ уности благонравьству, и укрѣплению, и бъдрости. И вельми о вьсемь прослависта бога.

Отец же наш Феодосий всего себя отдал богу и преподобному Антонию, и с тех пор стал томить плоть свою, целые ночи проводил в беспрестанных молитвах, превозмогая сон, и для изнурения плоти своей трудился не покладая рук, вспоминая всегда, что говорится в псалмах: «Посмотри на смирение мое и на труд мой и прости все грехи мои». Так он душу смирял всяческим воздержанием, а тело изнурял трудом и подвижничеством, так что дивились преподобный Антоний и великий Никон его смирению и покорности и тому, что он, еще юный, столь благонравен, тверд и бодр, и горячо славили за все это бога.

Мати же его много искавъши въ граде своемь и въ окрьстьнихъ градѣхъ и, яко не обрете его, плакаашеся по немь лютѣ, биющи въ пьрси своя, яко и по мрьтвѣмь. И заповѣдано же бысть по всеи стране тои, аще къде видѣвъше такого отрока, да пришьдъше възвѣстите матери его, и велику мьзду приимуть о възвещении его. И се пришьдъше от Кыева и повѣдаша еи, яко преже сихъ 4 лет видѣхомы и́ въ нашемь градѣ ходяща и хотяща острѣщися въ единомь от манастыревъ. И то слышавъши она и не обленивъшися и тамо ити. И ни мало же помьдьливъши, ни дълготы же пути убоявъшися, въ прежереченыи градъ иде на възискание сына своего. Иже и пришедъши въ градъ тъ и обьходи вься манастыря, ищющи его. Послѣди же поведаша еи, яко въ пещерѣ есть у преподобнааго Антония. Она же и тамо иде, да и тамо обрящеть. И се начатъ старьца льстию вызывати, глаголющи, яко да речете преподобьнууму да изидеть. «Се бо многъ путь гънавъши, приидохъ, хотящи бесѣдовати къ тебе и поклонитися святыни твоей, и да благословлена буду и азъ от тебе». И възвещено бысть старьцю о неи, и се изиде къ ней. Его же видѣвъши и поклонися ему. Таче сѣдъшема има, начатъ жена простирати к нему бесѣду многу, послѣди же обави вину, ея же ради прииде. И глаголаше же: «Молю ти ся, отьче, повѣжь ми, аще еде есть сынъ мои. Много же си жалю его ради, не вѣдущи, аще убо живъ есть». Старьць же сыи простъ умъмь и, не разумѣвъ льсти ея, глагола еи, яко еде есть сынъ твои, и не жалиси его ради, се бо живъ есть. То же она къ нему: «То чьто, отьче, оже не вижю его? Многъ бо путь шьствовавъши, придохъ въ сии градъ, тъкмо же да вижю си сына своего. Ти тако възвращюся въ градъ свои». Старьць же к ней отъвѣща: «То аще хощеши видѣти и́ да идеши нынѣ въ домъ, и азъ шедъ увѣщаю и́, не бо рачить видѣти кого. Ти, въ утрѣи дьнь пришедъши, видиши и́». То же слышавъши, она отъиде, чающи въ приидущии дьнь видѣти и́. Преподобьныи же Антонии, въшедъ въ пещеру, възвѣсти вся си блаженууму Феодосию, иже, и слышавъ, съжалиси зѣло, яко не може утаитися ея. Въ другыи же дьнь прииде пакы жена, старьць же много увѣщавааше блаженааго изити и видѣти матерь свою. Онъ же не въсхотѣ. Тъгда же старьць ишьдъ глагола еи, яко много молихы и́, да изидеть къ тебе, и не рачить. Она же к тому уже не съ съмѣрениемь начатъ глаголати къ старьцю, съ гнѣвъмь великъмь въпияаше о нуже старьца сего, яко имыи сына моего и съкрывыи въ пещерѣ, не рачить ми его явити. «Изведи ми, старьче, сына моего, да си его вижю. И не трьплю бо жива быти, аще не вижю его! Яви ми сына моего, да не зълѣ умьру, се бо сама ся погублю предъ двьрьми печеры сея, аще ми не покажеши его». Тъгда Антонии, въ скърби велицѣ бывъ и въшедъ въ пещеру, моляаше блаженааго, да изидеть къ ней. Онъ же не хотя ослушатися старьца и изиде къ ней. Она же видѣвъши сына своего въ таковѣи скърби суща, бѣ бо уже лице его измѣнилося отъ многааго его труда и въздьржания, и охопивъшися емь плакашеся горко. И, одъва мало утѣшивъшися, сѣдѣ и начатъ увѣщавати Христова слугу, глаголющи: «Поиди, чадо, въ домъ свои, и еже ти на потребу и на спасение души, да дѣлаеши въ дому си по воли своей, тъкмо же да не отълучаися мене. И егда ти умьру, ты же погребеши тѣло мое, ти тъгда възвратишися въ пещеру сию, яко же хощеши. Не трьплю бо жива быти не видящи тебе». Блаженыи же рече къ ней: «То аще хощеши видѣти мя по вся дьни, иди въ сии градъ, и въшьдъши въ единъ манастырь женъ и ту остризися. И тако, приходящи сѣмо, видиши мя. Къ симъ же и спасение души приимеши. Аще ли сего не твориши, то — истину ти глаголю — к тому лица моего не имаши видѣти». Сицѣми же и инѣми многыими наказани пребывааше по вся дьни, увѣщавая матерь свою. Онъи же о томь не хотящи, ни понѣ послушати его. И егда отъхожаше от него, тъгда блаженыи, въшедъ въ пещеру, моляшеся богу прилежно о спасении матере своея и обращении сьрьдьца ея на послушание. Богъ же услыша молитву угодьника своего. О семь бо словеси рече пророкъ: «Близъ господь призывающиимъ въ истину и волю боящимъся его творить, и молитву ихъ услышить, и спасеть я́». Въ единъ бо дьнь пришьдъши мати ему глагола: «Се, чадо, велимая вься тобою сътворю, и къ тому не възвращюся въ градъ свои, нъ яко богу волящю, да иду въ манастырь женъ, и, ту остригъшися, прочая пребуду дьни своя. Се бо от твоего учения разумѣхъ, яко ничто же есть свѣтъ сии маловременьныи». Си слышавъ, блаженыи Феодосии въздрадовася духомь и въшьдъ съповѣда великому Антонию, иже, и́ услышавъ, прослави бога, обративъшааго сьрьдьце ея на такавое покаяние. И шьдъ къ неи и много поучивъ ю́, еже на пользу и на спасение души, и, възвѣстивъ о ней княгыни, пусти ю́ въ манастырь женьскыи, именуемъ святааго Николы. И ту постриженѣ ей быти, и въ мьнишьскую одежю облеченѣ еи быти, и поживъши же ей въ добрѣ исповѣдании лѣта многа, съ миръмь усъпе…