Пелам Вудхаус - Несокрушимый Арчи

— Значит, вы собрались на матч? Состязание обещает быть интересным.

Реджи ван Тайл, теперь — по его нормам — полностью пробудившийся, возмутился.

— Да ничуть! — категорично заявил он. — Никакого состязания! Это просто нельзя назвать состязанием. «Пираты» их сразу уложат на обе лопатки.

Арчи был безмерно уязвлен. В бейсболе есть что-то такое, что пробуждает энтузиазм и дух поддержки в самых, казалось бы, неподходящих индивидах. Мужчина попросту не может оказаться в Америке и не пристраститься к этой игре, и Арчи успел давно стать одним из самых горячих ее поклонников. Он всецело поддерживал «Гигантов», и его единственная претензия к Реджи (во всех остальных отношениях весьма достойному молодому человеку) возникла потому, что последний, обязанный своими деньгами сталелитейным заводам Питсбурга, был до нелепости предан питсбургским «Пиратам».

— Что за абсолютная чертова чушь! — воскликнул он. — Посмотри, как «Гиганты» разделались с ними вчера!

— Вчера — это не сегодня, — отрезал Реджи.

— Да, и это для них куда хуже, — сказал Арчи. — Сегодня у «Гигантов» на подаче Псих Бидал.

— Я именно про это и говорю. «Пираты» его полностью уели. Вспомни, что случилось в прошлый раз.

Арчи понял намек, и его великодушное сердце восстало. Псих Бидл (это ласковое прозвище он получил от восхищенных зрителей за некоторые свои чудачества), бесспорно, был величайшим подающим левшой, каким последнее десятилетие мог гордиться Нью-Йорк. Но на гербе мистера Бидла, в остальном блистательно чистом, имелось одно пятно. За пять недель до этого дня во время вторжения «Гигантов» в Питсбург он таинственным образом разучился подавать. Немногие туземные поклонники, вскормленные на бейсболе с колыбели, были ввергнуты даже в еще более черное уныние, чем Арчи, но при одном намеке на то, что подобное может повториться, его душа взбунтовалась.

— Я же не говорю, — продолжал Реджи, — что Бидл такой уж плохой подающий, но выставлять его против «Пиратов» — бессердечная жестокость, и кому-нибудь следовало бы этому воспрепятствовать. Его ближайшие друзья должны вмешаться. Если команде удается уесть подающего противников, он уже больше никогда не может играть против нее: нервы не выдерживают.

Ювелир одобрительно закивал.

— Они так никогда и не оправляются, — изрек он.

Боевая кровь Моффамов окончательно взыграла. Арчи смерил своего друга суровым взглядом. Реджи был хорошим типчиком, в некоторых отношениях на редкость достойным, но нельзя было допустить, чтобы он нес подобную чушь, говоря о величайшем левше-подающем века.

— Мне кажется, старый товарищ, — сказал он, — что на этом этапе не помешает небольшое пари. Что скажешь?

— Не хочу забирать твои деньги.

— А тебе и не придется! В прохладных сумерках милого старого летнего вечера я, друг моей юности и товарищ более зрелых лет, обрючу твою наличность.

Реджи зевнул. День был очень жаркий, и эти дебаты снова нагнали на него сон.

— Ну, как хочешь. Удваиваем вчерашнее пари или остаемся при своих, если тебя это устроит.

На миг Арчи заколебался. Как ни тверда была его вера в могучую левую длань мистера Бидла, он вовсе не стремился к подобному размаху. Тысяча долларов была предназначена на подарок Люсиль ко дню рождения, и он никак не собирался рисковать этой суммой. Затем мысль, что в его руках честь Нью-Йорка, положила конец колебаниям. К тому же риск был ничтожным. Поставить на Психа Бидла было равносильно тому, чтобы поставить на вероятность восхода солнца на востоке. Пари это теперь мнилось Арчи на редкость разумным и надежным капиталовложением. Он вспомнил, что ювелир, перед тем как он твердо, хотя и ласково, спустил его с небес на землю и убедил умерить пыл и перейти к делу, начал было размахивать браслетом стоимостью в две тысячи. Вечером после матча как раз хватит времени заскочить в магазин и заменить выбранный браслет на какой-нибудь из двухтысячных. Люсиль в день ее рождения полагалось все наиболее тип-топистое.

— Ладненько, — сказал он. — Договорено, старый друг.

Арчи направился назад в «Космополис». Ни малейшее дурное предчувствие не омрачало его отличного настроения. Перспектива облегчить Реджи еще на тысчонку не вызывала у него никаких угрызений. Если не считать кое-какой мелочишки, прикарманенной господами Рокфеллером и Винсентом Астором, Реджи принадлежали все деньги на свете, и он вполне мог позволить себе поиграть. Напевая забористый мотивчик, Арчи вошел в вестибюль и направился к табачному киоску приобрести сигареты на ближайшие часы.

Девушка за прилавком приветствовала его сияющей улыбкой. Арчи пользовался популярностью у всех служащих «Космополиса».

— Хороший денек, мистер Моффам!

— Наисолнечный и наилучший, — согласился Арчи. — Не могли бы вы наскрести мне две или даже три сигареты обычной породы? Надо запастись куревом на бейсбол.

— Вы идете на матч?

— Более чем. Не пропустил бы его ни за какие капиталы.

— Да?

— Абсолютно да! Когда подает милый старый Бидл.

Сигаретчица весело засмеялась:

— А он сегодня подает? Он ведь жутко чокнутый. Вы с ним знакомы?

— Знаком? Ну, я видел, как он подает, и все такое прочее.

— Одна моя лучшая подруга с ним помолвлена.

Арчи поглядел на нее с глубоким уважением. Конечно, было бы много эффектнее, будь она сама помолвлена с великим человеком, но и факт, что у нее есть лучшая подруга, вознесенная на такую высоту, словно бы снабдил ее ореолом.

— Нет, правда? — сказал он. — Послушайте, черт побери, нет, правда! Только подумать!

— Да, она с ним помолвлена, это так. Почти уже пару месяцев, как помолвлена.

— Послушайте! Это же жутко интересно! Жутко интересно, нет, правда!

— Чокнутый он какой-то, — сказала девушка. — Просто свихнутый! Тот, который сказал, что наверху всегда свободное место найдется, наверняка думал про голову Гэса Бидла! Он с ума по моей подруге сходит, знаете ли, и чуть они переругаются, так он совсем с цепи срывается.

— Принимает близко к сердцу, э?

— Да уж, сэр! Теряет ту каплюшку здравого смысла, какая у него еще есть. Вот он с моей подругой поцапался, когда собирался на игру в Питсбург месяц примерно назад. День отъезда он проводил с ней, и вроде ему что-то под хвост попало, только он начал отпускать подлые дурацкие шуточки про ее дядю Сигсби. Вообще-то у моей подруги характер легкий, но тут она прямо взбесилась, повернулась и ушла, сказала, что между ними все кончено. А он уехал в Питсбург и, когда игра началась, никак не мог с мыслями собраться, и вы поглядите, как эти убийцы его разделали! Пять промашек для начала. Да, сэр, свихнутый, одно слово!

Арчи встревожился. Так вот оно — объяснение таинственной катастрофы, этой непостижимой трагедии, которая поставила в тупик спортивную прессу от океана до океана!