Настройщик

— А деревня... Маэ Луин?

— Маэ — это шанское слово, означающее реку. На сиамском оно звучит так же.

— Прошлой ночью вы говорили по-шански? — спросил Эдгар.

— Вы узнали язык?

— Нет... Конечно, нет. Я лишь понял, что он звучит иначе, чем бирманский.

— Мистер Дрейк, я впечатлен. Конечно, мне следовало ожидать этого от человека, который исследует звук... Подождите... тише... — Доктор вглядывался в противоположный берег.

— Что там?

— Ш-ш-ш! — Доктор предостерегающе поднял руку и нахмурил брови, концентрируя на чем-то внимание.

В кустах послышался негромкий шорох. Эдгар выпрямился на стуле.

— Там кто-то есть? — прошептал он.

— Ш-ш-ш. Не делайте резких движений. — Доктор тихонько сказал что-то мальчику, который принес ему небольшую подзорную трубу.

— Доктор, что-то не так?

Глядя в трубу, Кэррол поднял руку, требуя тишины.

— Нет... ничего... не волнуйтесь, подождите, вот... Ага! Так я и думал! — Он обернулся и посмотрел на Эдгара, так и не опустив трубу.

— В чем дело? — прошептал Эдгар. — На нас... на нас напали?

— Напали? — Доктор подал ему подзорную трубу. — Маловероятно... гораздо лучшее, мистер Дрейк. Только первый день здесь, и вам повезло увидеть Upupa epops, удода. Действительно, удачный день. Мне нужно это отметить — я впервые вижу его здесь, на реке. Они водятся у нас в Европе, но обычно предпочитают открытые и более сухие места. Видимо, этот оказался здесь из-за засухи. Чудесно! Посмотрите на его великолепный гребень, он трепещет, словно крылья бабочки.

— Да, — Эдгар пытался проникнуться энтузиазмом доктора. Он рассматривал через трубу птицу на той стороне реки. Она была маленькая и серая, с такого расстояния он не видел в ней ничего примечательного. В конце концов удод вспорхнул и улетел.

— Лю! — позвал доктор. — Принеси мне мой журнал! — Лю принес коричневую тетрадь, перевязанную бечевкой. Доктор Кэррол развязал ее, нацепил на нос пенсне и быстро что-то нацарапал. Он отдал тетрадь обратно юноше и посмотрел на Эдгара поверх стекол. — Правда, сегодня удачный день, — повторил он. — Шаны сказали бы, что ваше прибытие сопровождается благоприятными предзнаменованиями.

Солнце наконец поднялось из-за деревьев, растущих вдоль берега. Доктор взглянул на небо.

— Уже поздно, — проговорил он. — Скоро нам пора выходить. Сегодня предстоит нелегкий путь.

— Я не знал, что мы сегодня куда-то собираемся.

— О! Я должен извиниться перед вами, мистер Дрейк. Я должен был предупредить вас еще ночью. Сегодня среда, а по средам я выезжаю на охоту. Я почел бы за честь, если бы вы составили мне компанию. И мне кажется, вы будете довольны.

— Охота... А как же «Эрард»...

— Само собой. — Доктор хлопнул ладонью по столу. — «Эрард». Конечно, я о нем не забыл. Вы проделали путь во много недель, чтобы исправить «Эрард», я знаю. Не волнуйтесь, вы быстро устанете от этого фортепиано.

— Нет, я не об этом. Я просто подумал, что мне, по крайней мере, стоит взглянуть на него для начала. Из меня никудышный охотник. Знаете, я не держал в руках ружья после охоты в Рангуне. Это долгая и ужасная история... А потом, по дороге сюда...

— По дороге сюда вы попали в засаду. Кхин Мио мне рассказала. Вы вели себя, как герой.

-— Ну, героем меня назвать сложно. Я упал в обморок и едва не пристрелил пони, и...

— Не волнуйтесь, мистер Дрейк. Когда я отправляюсь на охоту, я очень редко стреляю из ружья. Может быть, подстрелю одного-двух кабанов, если будет, кому отвезти их в лагерь. Но цель моих поездок не в этом.

Эдгар почувствовал, что теряет терпение.

— Тогда я, вероятно, должен спросить у вас, в чем же она.

— Сбор коллекций. В основном ботанических, хотя это часто непосредственно связано и с медициной... Я посылал образцы в Королевский ботанический сад в Кью. Вы и представить себе не можете, насколько обширен здесь материал для исследований. Я здесь уже двенадцать лет, и до сих пор весьма далек от постижения всех глубин шанской фармакопеи. Но это неважно, вам стоит поехать со мной просто потому, что здесь очень красиво, потому что вы только что приехали, потому что вы — мой гость, потому что с моей стороны было бы, наконец, невежливым не показать вам всех чудес вашего нового дома.

«Моего нового дома», — мысленно повторил Эдгар, и тут в кустах за рекой снова что-то зашевелилось, как будто птица захлопала крыльями, взлетая. Кэррол потянулся за подзорной трубой и долго смотрел в нее. Наконец он опустил ее.

— Хохлатый зимородок. Нередкая птица, но все равно очень симпатичная. Мы отправимся не позднее чем через час. «Эрард» может подождать еще один день.

Эдгар слабо улыбнулся.

— Я успею хотя бы побриться? Я не брился уже бог знает сколько дней.

Доктор порывисто вскочил.

— Конечно. Но не старайтесь мыться слишком тщательно. Не пройдет и часа, как мы все снова будем в грязи. — Он положил салфетку на стол и снова заговорил с одним из юношей, который, выслушав его, помчался куда-то через поляну. Доктор пропустил Эдгара вперед: — Пожалуйста, после вас, — проговорил он, бросая окурок сигары в песок и затаптывая его сапогом.

Когда Эдгар вернулся в свою комнату, он нашел на столе небольшое корыто с водой, а также бритву, крем для бритья, кисточку и полотенце. Он плеснул в лицо водой это принесло короткое облегчение. Эдгар уже не знал, что же думать о Кэрроле и о своем задании, с которым он сюда приехал и которое откладывалось ради похода за цветами. Его томили неясные сомнения. Что-то в манерах доктора приводило его в замешательство, он пока не понял, как соотнести легенды о враче-солдате с этим приветливым, даже несколько развязным человеком, который угощал его чаем с лепешками и повидлом и восторженно наблюдал за птицами. «Может быть, все от того, что это все равно слишком по-английски, — подумал он, — в конце концов, прогулка, если это можно так назвать, вполне приличный способ развлечь гостя». Но все же Эдгар не мог избавиться от смутного беспокойства. Эдгар взял бритву и начал бриться, делая осторожные движения, медленно водя бритвой по коже и проверяя гладкость щек ладонью.

Они сели на двух пони, уже оседланных, которые ждали их на поляне. Кто-то вплел в их гривы маленькие цветочки.

Вскоре к ним подъехал Нок Лек, тоже на пони. Он кивнул обоим мужчинам. Эдгар был рад снова увидеть его, но обратил внимание, что юноша держится иначе, чем во время их поездки: в присутствии доктора его самоуверенность сменилась почтением. Кэррол жестом указал ему место впереди их маленького отряда, тот сразу же развернул своего пони и тронулся вперед.

Проехав поляну, они оказались на тропе, бегущей параллельно реке. Эдгар определил по солнцу, что они направляются на юго-восток. На пути им встретились небольшие ивовые заросли, подступающие к самой воде. Листва была густой, а ветви — низкими, так что Эдгару пришлось нагнуться, чтобы не зацепиться за них и не вылететь из седла. Тропа повернула вверх по склону, n постепенно ивы остались внизу, сменившись сухим кустарником. На гребне, возвышающемся над лагерем, они остановились. Под ними, на северо-востоке, простиралась обширная равнина, на которой виднелись небольшие группы бамбуковых хижин. К югу, постепенно повышаясь, тянулась гряда холмов, похожая на позвоночник ископаемого скелета. Вдалеке едва можно было различить в солнечном сиянии высокие горы.