Настройщик

Доктор молчал.

Я говорил об этом военным, — наконец сказал он, — но дело не в этом. Я был так рад, что мою просьбу все-таки удовлетворили, что о большем просить не решался. Признаю, иногда мой энтузиазм превосходит мои возможности. Мне приходилось видеть, как настраивают рояли, и я самонадеянно решил, что могу попробовать сделать это самостоятельно. Мне казалось, что после хирургии это окажется не так сложно.

За это я вас прощаю, — пошутил Эдгар. — Но если хотите, я могу научить вас кое-каким основам настройки.

Кэррол кивнул.

Конечно, но только много не рассказывайте. Я скоро покину вас. У меня есть кое-какие дела. К тому же лично я далеко не сразу привык к наблюдателям в операционной, а мне кажется, что в лечении звука это еще труднее.

Вот доктор, мои инструменты. — Эдгар открыл свой саквояж и выложил инструменты на скамью. — Я привез только основной набор. Вот молоточек для настройки, это обычные маленькие отвертки, а вот эта — тонкая, этот разводной ключ — специально для механизма звукоизвлечения. Вот, смотрите... Что еще? Плоскогубцы и зажим для колков, кусачки, два пинцета для демпферов, крючок для пружин, параллельные щипцы, специальный винтовой регулятор для «Эрарда», которым регулируют высоту молоточков. А вот еще клинья для настройки тона, покрытые кожей, и катушки проволоки разной толщины для замены струн. Есть и другие инструменты, вот эти — специально для настройки тона: зажим для молоточков, клей и иголки для самой тонкой подстройки, их так много, потому что они часто гнутся.

А что такое настройка тона? Вы все время говорите о ней.

Простите, это означает работу с молоточками, чтобы они давали приятный звук, ударяясь о струны. Видимо, я забегаю вперед. Но вы сказали, что видели, как настраивают рояли?

Видел? Один или два раза, совсем недолго наблюдая за этим процессом. Но никто никогда не объяснял мне, как это делается.

Что ж, могу поручиться, вы быстро научитесь. Существует три основных момента настройки. Обычно настройщик начинает с регулировки, то есть выравнивает звуковой механизм, делает так, чтобы все молоточки оказались на одной высоте, ударяли коротко по струнам и плавно опускались обратно — тогда одну и ту же ноту можно взять снова. Обычно это первый шаг. Однако лично мне нравится начинать с грубой настройки. Обычно рояль приходится настраивать несколько раз, потому что при настройке одной струны состояние деки изменяется так, что это влияет на другие струны. Есть способы избежать этого, например настраивать струны заведомо выше, но мне все-таки кажется, что полностью предугадать все изменения невозможно. Более того, струны имеют свойство давать усадку, поэтому лучше оставить фортепиано на ночь, а потом попробовать настроить еще раз. Поэтому я вначале провожу грубую настройку, затем регулирую звуковой механизм, а потом настраиваю инструмент вторично — это и есть мой способ, другие поступают по-другому. После этого происходит настройка тона, собственно исправление войлочных головок молоточков. Обычно те, кто занимаются « Эрардами», — хорошие специалисты по тону: сочетание войлока и кожи усложняет работу с молоточками, извините за такую нескромность. Есть и другие, более мелкие работы. Например, я должен понять, есть ли возможность сделать так, чтобы дека действовала в наименьшей степени влажность. Конечно, все зависит от того, в чем именно проблема с инструментом.

А у вас уже есть какие-нибудь предположения, что вам придется исправлять? Или вы не можете сказать, пока не поиграете на инструменте?

На самом деле сейчас я уже могу кое-что предположить. Мне кажется, это почти так же, как сделать некоторые общие выводы о состоянии больного до того, как вы произведете детальный осмотр. Я могу рассказать вам о своих предположениях, а потом вы пойдете по своим делам. — Он повернулся к роялю и внимательно посмотрел на инструмент.

Прежде всего здесь обязательно будут проблемы с резонансной декой, нижней частью корпуса. Это определенно. Я пока не могу сказать, образовались ли в ней трещины. Роялю повезло, что он пробыл в Бирме не больше года. Следовательно, он испытал на себе изменение влажности только один раз. К счастью, если трещины невелики, их легко починить или даже вообще не обращать на них внимания — часто это лишь вопрос косметики. Но чем они больше, тем большую проблему представляют.

Он постучал пальцами по корпусу.

Конечно, инструмент расстроен. Что об этом говорить. Сухой сезон наверняка привел к ссыханию деки, струны растянулись и, следовательно, тон звучания понизился. Если это понижение существенно, я могу поднять звук на целый полутон, затем оставим инструмент как минимум на двадцать четыре часа, и уже потом только проведем дальнейшую тонкую подстройку. Проблема здесь в том, что когда снова начнутся дожди, дека разбухнет, и повышенное натяжение может привести к ужасным последствиям — так можно нанести большой ущерб инструменту. Такой поворот событий нужно было иметь в виду, но военные вряд ли задумывались об этом. Я подумаю, как решить или хотя бы уменьшить такой риск. Вероятно, мне придется научить здесь кого-нибудь настраивать инструмент. — Неожиданно он остановился. —

Господи, я же совсем забыл. В записке, которую вы послали мне в Мандалай, вы написали, что в рояль попала пуля. Как же я не вспомнил об этом до сих пор? Невероятно, это же все меняет. Доктор, можете ли вы показать мне повреждения?

Доктор обошел рояль сбоку и поднял крышку. По комнате распространился резкий запах. Он казался непривычным, пряным и тяжелым.

Прошу прощения за запах, мистер Дрейк. Это куркума. Кто-то из местных предложил мне посыпать ею внутренности рояля, чтобы уберечь его от термитов. Вероятно, вы в Лондоне не пользуетесь такими средствами, — он рассмеялся, — но, кажется, это действительно помогает.

Крышка открывалась так, что свет от окна попадал внутрь инструмента, и Эдгар тут же увидел отверстие, пробитое пулей, — овальную дыру в деке, сквозь которую виднелся пол. Кэррол в своей записке указал верно: пуля разорвала все три струны ля четвертой октавы, и теперь они болтались, закручиваясь на колках, как пряди нерасчесанных волос. «Выстрел в живот», — подумал он, и у него мелькнула мысль рассказать доктору о временах террора во Франции. Но пока вместо этого он осмотрел внутреннюю сторону крышки. На ней осталась отметина от пули, но не было сквозного отверстия — видимо, пуле не хватило силы, чтобы пробить ее.

Вы достали пулю? — спросил он, и, чтобы самостоятельно ответить на свой вопрос, ударил по клавише. Дека задребезжала. Многие клиенты в Лондоне обращались к нему из-за жуткого грохота, который оказывался результатом того, что внутрь рояля случайно упала монетка или шуруп, он и издавал такой звук, когда дека вибрировала. Эдгар напряженно всматривался в темное нутро инструмента, наконец нашел пулю и достал ее. — Сувенир, — проговорил он. — Можно, я возьму ее себе на память?