Чарльз Паллисер - Квинканкс. Том 2

— Давайте взглянем на него, — сказал Клоудир и схватился за веревку. — Что за чертовщина такая?! — мгновением позже вскричал он, обнаружив, что она ни к чему не привязана. — Как бы то ни было, он наверняка утонул. Ибо я стоял на крышке люка, покуда приливная вода не поднялась мне до щиколоток. По-видимому, веревка перетерлась об острый край ступеньки. Мне нужно предъявить тело, чтобы доказать суду, что последний представитель рода Хаффамов умер. Но я не хочу, чтобы труп нашли со связанными руками. Да еще в подземных складах поблизости от конторы, ибо это слишком подозрительно — нет, его должны найти в реке. Вы на четверть века моложе меня, Валльями. Спуститесь вниз и попробуйте найти тело.

— Ни за что на свете.

— Ну же, не будьте трусом. Нам нужно достать труп. Спускайтесь, а я посвечу вам.

— Я знаю уловку, которая стоит двух таких, — сказал Валльями.

— Я не пытаюсь убить вас, глупец, — прорычал Клоудир. — Я сам полезу туда, коли вы отказываетесь, но не забывайте, что вы получите деньги только в том случае, если я останусь в живых, чтобы заявить о своих правах на наследство! Держите фонарь.

Старик начал спускаться вниз. Я знал, что лестница может обрушиться в любую минуту и что у него нет спасительной веревки, за которую цеплялся я. Однако попытайся я предупредить его, меня тотчас убили бы. Я вспомнил, какой выбор мне пришлось сделать, когда Ассиндер открывал тайник. Сейчас я испытывал еще меньше угрызений совести.

Внезапно раздался крик:

— Лестница рушится! Помогите мне!

Я услышал отчаянное царапание ногтей по каменной стенке, а потом протяжный пронзительный вопль и глухой удар упавшего тела. Затем наступила тишина. Поскольку вода уже окончательно спала, вероятно, Клоудир рухнул на каменную площадку двадцатью футами ниже. Я осторожно выглянул из-за бочки и увидел Валльями, склонившегося над люком с фонарем в руке. Мгновение спустя он бросился к ведущей из подвала лестнице, взбежал по ступенькам и скрылся за дверью.

Дав Валльями время покинуть контору, я ощупью пробрался к выходу из здания. Уже достигнув конца переулка, я услышал позади шаги и спрятался в густой тени. Несколькими секундами позже мимо прошел Валльями в сопровождении патрульных констеблей. Я пробежал по одной улице, потом по другой — и не останавливался до тех пор, покуда не почувствовал себя в безопасности. Потом, все еще стуча зубами от холода и еле шевеля окоченевшими пальцами, я ухитрился перепилить ножом веревку, стягивавшую мои запястья.

Я торопливо зашагал прочь от реки, на ходу размышляя о том, что вот уже второй раз за последние двадцать четыре часа я ума не приложу, куда мне податься. В первый раз я направился к Генри, полагая, что могу доверять ему. Предал ли он меня? Кто-то да предал, ибо откуда мои недруги знали, в каком темном переулке меня поджидать? И откуда Клоудир знал, что завещание спрятано у меня на груди? Я не мог не подозревать Генри в предательстве. Но как случилось, что он вступил в сговор с моим врагом? И он яростно сопротивлялся налетчикам. Неужели меня выследил Барни? Это казалось гораздо более вероятным. И потому я по-прежнему не осмеливался идти к Джоуи и его матери. Я решил вернуться обратно к Генри, хотя теперь он не внушал мне никакого доверия. Я пересек Флит-стрит и скорым шагом двинулся по Феттер-лейн.

Когда я достиг Барнардз-Инн, еще не рассвело, но ворота были открыты, ибо привратник, судя по тускло светящемуся окну его комнаты, уже встал. Я осторожно заглянул в окно и увидел, что он занят приготовлением завтрака; а поскольку густой туман так еще и не рассеялся, мне не составило труда незаметно проскользнуть мимо.

Я поднялся по лестнице и на подходе к верхней площадке заметил, что наружная дубовая дверь в комнаты Генри приоткрыта. Из-за нее доносились голоса. После всего пережитого мной, надеюсь, легко понять (если не простить) следующий мой поступок: я на цыпочках подкрался к внутренней двери и прижался к ней ухом.

Я услышал голос Генри.

— Я очень боюсь, Памплин, что мы больше не увидим нашего друга.

— Как вас понимать, черт возьми?

— Ну, из рассказа Джона я понял, что у него есть враги, желающие его смерти.

— Смерти! Да во что вы втянули меня, Беллринджер? Вы имеете в виду, что негодяи, напавшие на меня, собираются убить мальчика?

— Боюсь, именно так.

Я услышал тихий протяжный свист, в высшей степени не приличествующий лицу духовного звания, а потом мистер Памплин проговорил дрожащим от страха голосом:

— И что же нам теперь делать, черт побери?

— Мы пойдем в полицейское управление и все расскажем судье.

— Но вы только подумайте, как пострадают наши репутации, коли наше участие в сей истории станет достоянием гласности.

— Но у нас нет выбора, Памплин. Это единственный шанс спасти мальчика.

— Вы знаете, кто были те люди и куда они отвезли его?

— Нет, понятия не имею.

— Тогда какой смысл обращаться к властям? Подобный шаг лишь навлечет на меня страшные неприятности. Моему епископу все это не понравится. Вы же знаете, у меня с ним и без того отношения скверные.

— Мне очень жаль, Памплин. Но боюсь, вам придется ответить за последствия.

— Право же, Беллринджер! Я оказался втянутым в эту историю по вашей вине. Я согласился сделать вам одолжение, поскольку вы выручали меня в прошлом. Вы можете не упоминать моего имени, коли все же пойдете к судье?

— Едва ли. Мне нужен свидетель, который подтвердит мою непричастность к произошедшему.

— Вашу непричастность! А я? Мы с вами оба невиновны, но как будет звучать наша история, коли попадет в газеты? В полицейских судах вечно околачиваются чертовы репортеры в ожидании подобных сенсаций. И вообще, почему судья должен нам поверить? Мне самому все это кажется неправдоподобным: пропавший наследник, таинственный документ… И какой-то юнец в центре всех событий! Похоже, вы забываете о моих обстоятельствах. Это может положить конец всем моим надеждам на повышение.

— Да с какой стати вам волноваться на сей счет? Вы ведь и так не бедствуете, верно? Однако рассвет еще только занимается, а я чертовски голоден. Давайте-ка позавтракаем, прежде чем предпринимать какие-либо шаги.

— Отличная мысль. «Дерево какао» уже наверняка открылся.

— Тогда ступайте вперед, а я спущусь следом, когда умоюсь и переменю платье.

Я услышал приближающиеся шаги и проворно отскочил от двери.

Услышанного оказалось достаточно, чтобы рассеять все мои подозрения.

Дверь отворилась, и мистер Памплин застыл на пороге, изумленно уставившись на меня. Казалось, он на мгновение решил, что я восстал из мертвых, и перед лицом такого чуда поколебался во всех самых глубочайших своих убеждениях. Он молча отступил назад в комнату, с отвисшей челюстью, а я вошел за ним следом.