Е Цзы - Огонь

– Мою младшую сестру загубил!

– Моего Ли-цю!

Люди продолжали избивать помещика, но тут вмешался Лай.

– Эй, братья! Уже поздно! Вот-вот могут нагрянуть солдаты! А мы еще должны побывать у помещика Ли. Не стоит топтаться на одном месте!

– Ладно! Пойдем в Чжанцзяча!

– Ведите этих негодяев за село да кончайте с ними, пока не убежали!

– Тащи их!

Одного за другим вывели всех, кроме госпожи, в поле. Хуа причитала:

– Дядюшка Горбатый Нос! Ты же обещал спасти меня! Что же не заступишься? Спасите, спасите!..

С помещиком и его верными слугами быстро расправились. Затем нагрузили телеги хлебом, раненых и погибших положили на плетеные носилки.

– В Чжанцзяча! Рассчитаемся с мерзавцами-помещиками!

Мужчины, женщины, старики и дети толпой устремились в Чжанцзяча.

С наступлением ночи начальник штаба Лян, вытребовав из уезда батальон солдат, поспешил в Цаоцзялун. В деревне царила мертвая тишина.

Лазутчики донесли, что мятежники установили связь с крестьянами в горах Сюэфэнь. На сто с лишним ли вокруг, в деревнях Чэньцзымин, Чжанцзяча, Яньпинсы не осталось ни души – все ушли в горы.

Начальник штаба был вне себя от злости. Погибла сотня солдат, потеряно оружие, опустошена вся округа. Сам он наверняка лишился чашки риса. Лян гневно смотрел на эту мятежную долину, и в душе его поднималась ярость. Окинув взглядом своих солдат, он подумал: «Слишком поздно, оружие не поможет». И тогда, движимый чувством мести, отдал приказ:

– Разойдитесь! Сжечь все дома и постройки! Им некуда будет вернуться!

Вскоре красное зарево окрасило небо. Поселок Цаонцзялун, до этого безмолвный, стал оживать: потрескивая, огонь бушевал все сильнее.

1933