Удивительные истории нашего времени и древности

— Ваши золотые слова я всю жизнь буду хранить в памяти, — отвечал Фан Дэ и благодарил Ли Мяня за совет.

Так — один спросит, другой ответит, — они говорили, хорошо понимая друг друга. Но вскоре пришел Лу Синь, доложил, что все уже готово, и попросил их к столу. Фан Дэ поднялся и повел Ли Мяня во внутренние покои.

Стол был накрыт, как подобает — для хозяина и почетного гостя. Но Фан Дэ велел отодвинуть приготовленный ему прибор.

Видя, что Фан Дэ хочет сесть скромно в стороне, Ли Мянь сказал:

— Вы ставите меня в неловкое положение. Прошу вас занять подобающее вам место.

— Даже сидеть возле вас считаю слишком большой дерзостью с моей стороны и позволить себе окончательно выйти за рамки приличия не смею.

— Мы с вами стали друзьями, к чему же излишняя скромность и церемонии! — возразил Ли Мянь и велел поставить прибор хозяина на прежнее место. Фан Дэ не стал спорить. Слуги поднесли гостю и хозяину вино. Тут пришли музыканты, заиграла музыка. Стол был роскошно убран, уставлен самыми разными угощениями.

Хозяин и гость, довольные обществом друг друга, вволю пили, и лишь поздно ночью закончился пир. Не стоит говорить, что в это же время угощали Ван Тая и других сопровождавших Ли Мяня слуг.

За время пиршества Фан Дэ и Ли Мянь прониклись друг к другу таким глубоким чувством дружбы, что рука об руку возвратились в кабинет. Фан Дэ велел Лу Синю принести для гостя постель, которая предназначалась для начальства, когда оно здесь останавливалось, и сам стал стелить Ли Мяню.

— Ведь это дело прислуги, — остановил его Ли Мянь. — Зачем же вы утруждаете себя?

— Вы оказали мне такое благодеяние, что если я всю свою жизнь буду служить при вас конюхом или простым слугой, и то не смогу хоть в какой-то малой мере отблагодарить вас, — говорил Фан Дэ. — Разве желание хоть как-то выразить свои чувства можно считать беспокойством!

Когда все было устроено, Фан Дэ велел слугам принести лежанку для него самого и поставить ее рядом с постелью Ли Мяня.

Искренность, с которой говорил Фан Дэ, не позволяла Ли Мяню усомниться в том, что Фан Дэ — человек благородный, верный чести и долгу, и он проникся к нему еще большим уважением. Уже зажгли светильники, а они все еще сидели вдвоем, изливая в откровенной беседе свои чувства. Они говорили о своих стремлениях и цели своей жизни, во всем между ними было полное понимание, и теперь они стали задушевными друзьями, которые только сожалели о том, что не встретились раньше. Спать они легли лишь глубокой ночью.

На следующий день сослуживцы Фан Дэ, узнав о приезде почетного гостя, явились с визитом. После того как пришедшие поздоровались с Ли Мянем и представились ему, Фан Дэ представил Ли Мяня.

— Это мой благодетель. В свое время он удостоил меня чести, рекомендовал на должность, и я очень обязан ему.

Желая угодить начальнику уезда, каждый из местных чиновников устраивал пир и приглашал к себе начальника и его гостя. Но не будем об этом распространяться.

С тех пор как Ли Мянь остановился у Фан Дэ, они целые дни проводили за вином и беседой. Фан Дэ забросил дела и даже не появлялся в присутственном зале ямэня. Внимание, которое он оказывал Ли Мяню, его предупредительность превосходили все, что мог проявить самый почтительный сын в отношении родителей. Ли Мяню от всего этого даже стало как-то неловко, и дней через десять он начал поговаривать об отъезде. Но Фан Дэ ни за что не хотел его отпускать.

— Вы оказались здесь, нам представился такой удачный случай побыть вместе. Какой же резон уезжать! — говорил он. — Поживите здесь хотя бы месяц-другой, а там я предоставлю в ваше распоряжение погонщиков и лошадей, и вас проводят до самого места.

— Видя ваше доброе отношение ко мне, мне, конечно, тяжело было говорить вам об отъезде, — отвечал Ли Мянь. — Но вы ведь хозяин целого уезда, а с тех пор как я приехал сюда, вы забросили все свои дела, и если ваше начальство узнает об этом, будет не очень удобно. К тому же я уже решил ехать, и мне не хотелось бы менять свои планы.

Фан Дэ понял, что удержать его не удастся.

— Ну, раз вы твердо решили ехать, мне, конечно, неловко насильно удерживать вас, — сказал он. — Но только кто знает, когда еще нам доведется свидеться, поэтому разрешите мне попотчевать вас завтра на прощание чаркой вина. Весь завтрашний день мы проведем вместе, а послезавтра утром вы уедете. Как вы отнесетесь к этому?

— Ну, раз вы удостаиваете меня такой любезности, я, конечно, задержусь на день.

Довольный, что ему удалось уговорить Ли Мяня, Фан Дэ позвал Лу Синя и вместе с ним направился домой, чтобы приготовить дорогому гостю подарок к его отъезду. И вот из-за этого-то, надо сказать, Ли Мянь чуть было не поплатился жизнью.

Но расскажем все по порядку, и речь теперь поведем о жене Фан Дэ, урожденной госпоже Бэй.

В свое время, когда Фан Дэ был неудачником, она так привыкла всем распоряжаться, что и теперь, когда он стал важным чиновником, хотела, чтобы во всех делах ее слово было решающим. И сейчас, когда ее муж увел с собой двух домашних слуг и десять дней подряд где-то пропадал, она решила, что он тайком от нее занимается невесть какими делами, и была возмущена до предела.

Когда она увидела Фан Дэ, первым ее побуждением было устроить скандал, но она решила, что сначала надо выведать, что произошло.

— Какие у тебя там дела, что ты так долго не показывался? — спросила она мужа, притворно расплывшись в улыбке.

— И не говори! Мой благодетель оказался здесь, — отвечал Фан Дэ, — я чуть было не прозевал его. Хорошо, что глаз у меня острый... Я пригласил его в ямэнь и все эти дни провел с ним. Сейчас пришел с тобой посоветоваться: надо что-нибудь приготовить ему в подарок.

— О каком благодетеле ты говоришь?

— Ай! Как ты могла забыть! — воскликнул Фан Дэ. — Да это тот самый начальник уголовного следствия, господин Ли, который тогда спас мне жизнь. Я-то убежал, а он, оказывается, из-за меня потерял чин и должность. Сейчас он направляется в Чаншань к правителю области, а здесь проездом. Старший надзиратель Ван Тай тоже при нем.

— Ах, вот это кто!.. И много ты собираешься дарить ему?

— Это мой благодетель, мой второй отец, вторая мать, подарок должен быть щедрый.

— Десяти кусков шелка хватит?

Фан Дэ громко расхохотался:

— Ну и шутница ты! Моему-то благодетелю! Твоих десяти кусков шелка в подарок его слуге и то будет мало.

— Глупости! Ты вот начальник уезда, но твоим собственным слугам ни разу не выпадало счастье получить в подарок десять кусков шелка, а тут, извольте, какому-то слуге проезжего просителя — и целых десять кусков! Нет уж, шелк мне самой нужен, ничего из этого не выйдет... Прибавлю еще десять кусков, и пусть он побыстрей убирается!