Жан Лабрюйер - Характеры, или Нравы нынешнего века

Heur [87] час; легко было поместить там, где не станет bonheur; [88] счастье; создав такое истинно французское прилагательное, как heureux [89] счастливый; , оно перестало существовать. Поэты иногда еще пользуются: им, но не столько по доброй воле, сколько по требованию размера. Issue [90] выход; процветает, а породившее его issir [91] исходить; упразднено, в то время как fin [92] хитрый; здравствует, а его детище finer [93] ловчить; умерло; cesse и cesser [94] прекращение — прекращать; существуют на равных правах. Verd не образует больше verdoyer [95] зеленый — зеленеть; , fête — fêtoyer [96] праздник — праздновать; , larme — larmoyer [97] слеза — плакать; , deuil — se douloir и se condouloir [98] горе — горевать, печалиться; , joie — s'éjouir [99] радость — радоваться, веселиться; , хотя то же слово joie образует se réjouir и se conjouir, точно так же как orguefl образует s'enorgueillir [100] гордость — гордиться; . Прежде о людях говорили собирательно gent; [101] народ, люд; это легко произносимое слово вышло из употребления, а вместе с ним и слово gentil [102] человеческий; . Мы говорим diffamé [103] бесславный; , но забыли, что происходит оно от устарелого fame [104] слава; , часто произносим curieux [105] любопытный; , но не помним cure [106] забота, внимание; . Мы отказались от si que в пользу de sorte que или de maniére que [107] так что, таким образом; , от de moi в пользу pour moi или quant à moi [108] что касается меня; , от je sais que c'est qu'un mal в пользу je sais ce que c'est qu'un mal [109] я знаю, что такое недуг; , хотя говорить по-старому было проще: в первых двух случаях помогала аналогия с подобными же латинскими выражениями, а в последнем — фраза была на одно слово короче и ее удобнее было произносить в надгробных речах. Обычай выбрал par consequent вместо par conséquence [110] следовательно; , но en conséquence вместо en conséquent [111] вследствие; , façons de faire вместо maniéres de faire [112] характер поступков; , но maniéres d'agir вместо façons d'agir; [113] способ действий; предпочел глагол travailler глаголу ouvrer [114] работать; , être accoutumé — souloir [115] иметь обыкновение; , convenir — duire [116] подобать; , faire du bruit — bruire [117] шуметь; , injurier — vilainer [118] оскорблять, бранить; , piquer — poindre [119] колоть; , faire ressouvenir — ramentevoir [120] напоминать; . Pensées заняли место pensers [121] мысли; , которые так чудесно выглядели в стихах. Мы говорим grandes actions, а не prouesses [122] подвиги; , louanges, а не loz [123] похвалы; , méchanceté, а не mauvaiseté [124] злобность; , porte, а не huis [125] дверь; , navire, а не nef [126] корабль; , armée, а не ost [127] войско (франц.). , monastére, а не moustier [128] Монастырь; , prairies, а не prées… [129] луга; А ведь все эти одинаково прекрасные слова могли бы жить рядом в языке, безмерно обогащая его! Обычай путем прибавления, изъятия, перестановки или изменения нескольких букв обратил fralater в frelater [130] подделывать (вино); , preuver в prouver [131] доказывать; , proufit в profit [132] прибыль, выгода; , froument в froment [133] пшеница; , pourfil в profil [134] профиль; , pourveoir в provision [135] провизия, запас; , pourmener в promener [136] вести на прогулку; , pourmenade в promenade [137] променад, место для прогулок; . Тот же обычай требует, чтобы прилагательные habile, utile, facile, docile, mobile, fertile [138] ловкий, полезный, легкий, послушный, подвижный, плодородный; одинаково оканчивались и в мужском и в женском роде, тогда как vil [139] подлый; в женском роде дает vile, a subtil [140] тонкий, деликатный; — subtile. Он изменил старинные окончания некоторых слов, превратив scel в sceau [141] печать; , mantel в manteau [142] плащ, пальто; , capel в chapeau [143] шляпа; , coutel в couteau [144] нож; , hamel в hameau [145] поселок; , damoisel в damoiseau [146] юный дворянин; , jouvencel в jouvenceau; [147] юнец (франц.). при этом мы никак не можем сказать, что французский язык много выиграл от этих замен и подстановок. Так ли уж полезно для языка во всем подчиняться обычаю? Не лучше ли стряхнуть гнет его деспотической власти? А если следовать обычаю, то надо вместе с тем прислушиваться и к голосу разума, который подсказывает нам, как избежать путаницы, и вместе с тем помогает определять корни слов и связь, существующую между живым языком и языками, его породившими.

Лучше ли писали наши предки, чем пишем мы? Превосходим ли мы их в умении выбирать нужные слова, в изяществе слога, в ясности и сжатости изложения? Об этом много спорят, но не могут прийти ни к какому решению. Споры эти вовек не кончатся, если мы будем следовать примеру тех, кто сравнивает какого-нибудь бездарного писаку прошлого века с нашими самыми прославленными авторами, стихи Лорана {162} 162 …стихи Лорана… — Лабрюйер имеет в виду французского поэта XVII в. Лорана, в частности, не принесшее славы поэту стихотворное описание придворного празднества в Шантильи. , которому платили деньги, чтобы он больше не писал их, со стихами Маро и Депорта {163} 163 …со стихами Маро и Депорта. — Маро. — См. прим. к Депорт Филипп де (1546–1606) — французский поэт эпохи Возрождения; писал любовные стихи в духе Петрарки. . Чтобы найти правильный ответ, нужно противопоставить один век другому и сопоставить одно превосходное произведение с другим, например, лучшие рондо Бенсерада и Вуатюра с теми рондо, которые я привожу ниже; история сохранила нам эти стихи {164} 164 …история сохранила нам эти стихи… — В «Сборнике разных рондо», опубликованном в 1640 г., эти два стихотворения входили в раздел «Античных рондо». Автор их неизвестен. , но кто и когда их написал, мы не знаем.