Чарльз Диккенс - Том 14. Торговый дом „Домби и сын“. Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы ХXXI - LXII)

Утром в день вечеринки, когда доктор Блимбер, следуя обычаю, должен был сказать молодым джентльменам: «Джентльмены, мы возобновим наши занятия двадцать пятого числа следующего месяца»,— он изменил этому обычаю и сказал:

— Джентльмены, когда наш друг Цинциннат [42] Цинциннат — римский государственный деятель и полководец V века до н. э. У древних считался образцом скромности и простоты нравов. ушел от дел, уединившись в своем поместье, он не представил сенату ни одного римлянина, которого бы он пожелал назвать своим преемником. Но вот перед вами римлянин,— продолжал доктор Блимбер, положив руку на плечо мистера Фидера, бакалавра искусств,— adolescens imprimis gravis et doctus {1} 1 Юноша весьма благоразумный и ученый ( лат .). , джентльмены, которого я, уходящий от дел Цинциннат, желаю представить моему маленькому сенату в качестве будущего диктатора. Джентльмены, мы возобновим наши занятия двадцать пятого числа следующего месяца под руководством мистера Фидера, бакалавра искусств.

Тогда (доктор заблаговременно известил всех родителей и дал учтивые объяснения) молодые джентльмены разразились одобрительными возгласами, а мистер Тозер от имени всех учеников немедленно поднес доктору серебряную чернильницу и произнес речь, содержащую очень мало слов родного языка, но зато пятнадцать латинских и семь греческих цитат, чем вызвал у младших из молодых джентльменов недовольство и зависть; они говорили: «О! А! Старине Тозеру это выгодно, но ведь деньги собирали по подписке не для того, чтобы старина Тозер получил возможность показать себя, не так ли? Старина Тозер имеет к этому такое же отношение, как и все остальные. Ведь чернильница-то не его! Не мог он, что ли, оставить в покое общее имущество?» И, шепотом изливая свой гнев, они, казалось, испытывали небольшое облегчение, когда называли его «стариной Тозером».

Ни единого слова не было сказано молодым джентльменам, ни одного намека не было сделано на предстоящее бракосочетание мистера Фидера, бакалавра искусств, с прекрасной Корнелией Блимбер. В особенности доктор Блимбер старался иметь такой вид, как будто ничего не могло бы удивить его сильнее, чем это известие; тем не менее молодые джентльмены прекрасно все знали, и, отправляясь к своим родственникам и друзьям, с благоговейным ужасом прощались с мистером Фидером.

Самые романтические мечты мистера Фидера осуществились. Доктор решил покрасить дом снаружи, отремонтировать его целиком и передать заведение вместе с Корнелией в другие руки. Покраска и ремонт начались тотчас же после отъезда молодых джентльменов, и вот уже настал день свадьбы, и Корнелия в новых очках ждала, чтобы ее повели к алтарю Гименея.

Доктор и его ученые ноги, а также миссис Блимбер в сиреневом чепце, мистер Фидер, бакалавр искусств, с длинными пальцами и со щетиной на голове, и брат мистера Фидера, преподобный Альфред Фидер, магистр искусств, который должен был совершить обряд, собрались в гостиной, и Корнелия с флердоранжем и с подружками только что спустилась вниз — как и в былые времена, чересчур перетянутая, но прелестная,— как вдруг распахнулась дверь, и подслеповатый молодой человек громким голосом провозгласил:

— Мистер и миссис Тутс!

А затем вошел мистер Тутс, сильно потолстевший, и под руку с ним леди с очень блестящими черными глазами, одетая изящно и со вкусом.

— Миссис Блимбер,— сказал мистер Тутс,— разрешите представить вам мою жену.

Миссис Блимбер была очень рада познакомиться с ней. Миссис Блимбер говорила несколько свысока, но крайне любезно.

— И так как вы меня давно знаете,— сказал мистер Тутс,— то разрешите вам сообщить, что это одна из самых замечательных женщин.

— Дорогой мой! — запротестовала миссис Тутс.

— Клянусь честью, это так,— сказал мистер Тутс.— Я… я уверяю вас, миссис Блимбер, что она — удивительная женщина.

Миссис Тутс весело рассмеялась, и миссис Блимбер повела ее к Корнелии. Мистер Тутс, засвидетельствовав свое почтение этой особе и приветствовав своего старого наставника, который сказал, намекая на его женитьбу: «Прекрасно, прекрасно, Тутс! Так, стало быть, и вы в нашей компании, Тутс?» — удалился с мистером Фидером, бакалавром искусств, в нишу у окна.

Мистер Фидер, бакалавр искусств, находясь в превосходном расположении духа, сделал боксерский выпад и ловко ударил мистера Тутса в грудь.

— Ну, старина! —смеясь, воскликнул мистер Фидер.— Здорово! Сказано — сделано. Верно?

— Фидер,— ответил мистер Тутс,— поздравляю вас. Если вы… вы… будете так же счастливы в супружеской жизни, как счастлив я, то больше вам ничего не останется желать.

— Я, знаете ли, не забываю моих старых друзей,— сказал мистер Фидер.— Я их приглашаю на мою свадьбу.

— Фидер,— серьезно ответил мистер Тутс,— дело в том, что различные обстоятельства помешали мне написать вам прежде, чем брак был заключен. Во-первых, я вел себя как скотина, когда говорил с вами о мисс Домби. Я понимал, что, если позвать вас на мою свадьбу, вы, натурально, подумаете, что я женюсь на мисс Домби; это привело бы к объяснениям, которые в тот критический момент, клянусь честью, совершенно расстроили бы меня. Во-вторых, наша свадьба прошла очень тихо; на ней присутствовал только один наш друг, мой и миссис Тутс, капитан, который служит в… я хорошенько не знаю, где именно,— сказал мистер Тутс,— но это не имеет никакого значения. Надеюсь, Фидер, что, написав вам о совершившемся событии перед отъездом моим и миссис Тутс за границу, я исполнил долг дружбы.

— Тутс, приятель,— сказал мистер Фидер, пожимая ему руку,— я пошутил.

— А теперь, Фидер,— сказал мистер Тутс,— мне бы хотелось узнать ваше мнение о заключенном мною союзе.

— Одобряю! — ответил мистер Фидер.

— Значит, вы одобряете, не так ли, Фидер? — торжественно произнес мистер Тутс.— А подумайте, как я должен его одобрить! Ведь вам никогда не узнать, какая это удивительная женщина.

Мистер Фидер охотно признал ее таковой. Но мистер Тутс покачал головой и повторил, что этого он знать не может.

— Видите ли,— сказал мистер Тутс,— в жене мне нужен был ум. Деньги, Фидер, у меня были. Ума… ума, в сущности, у меня не было.

Мистер Фидер пробормотал:

— О нет, ум у вас был, Тутс!

Но мистер Тутс сказал:

— Нет, Фидер, не было. Зачем мне это скрывать? Не было. А там,— сказал мистер Тутс, указывая рукою в ту сторону, где сидела его жена,— ума хоть отбавляй. Мои родственники не могли возражать или негодовать по поводу неравенства положения, потому что никаких родственников у меня нет. У меня никогда никого не было, кроме опекуна, а его, Фидер, я всегда считал пиратом и корсаром. Стало быть,— сказал мистер Тутс, — к нему я бы не обратился за советом.