Рюноскэ Акутагава - Завещание

Мы, люди, будучи животными, испытываем животный страх смерти. Так называемая жизненная сила – не более чем другое название для животной силы. Я тоже одно из таких животных. Но, потеряв аппетит, человек постепенно теряет животную силу. Сейчас я живу в прозрачном, точно изо льда, мире, мире больных нервов. Вчера вечером я разговаривал с одной проституткой о том, сколько она зарабатывает (!), и остро почувствовал, сколь жалки мы, люди, «живущие ради того, чтобы жить». Будь мы в состоянии забыться вечным сном, мы обрели бы для себя если не счастье, то хотя бы покой. Но это еще вопрос, когда я смогу решиться покончить с собой. Лишь природа стала для меня во много раз прекраснее. Ты упиваешься прелестями природы и, наверное, посмеешься над противоречивостью человека, готового совершить самоубийство. Но дело в том, что прелести природы в мой смертный час отражаются в моих глазах. Я видел, любил, наконец, понимал больше, чем другие люди. Одно это, хотя оно и доставляет мне массу страданий, приносит и некоторое удовлетворение. Очень прошу тебя несколько лет после моей смерти не публиковать этого письма. Может быть, я покончу с собой так, будто умер от болезни.

П р и м е ч а н и е. Я прочел биографию Эмпидокла и почувствовал, к какой глубокой древности восходит жажда стать богом. В этом своем письме я, во всяком случае осознанно, не делаю себя богом. Наоборот, представляю себя жалким человечком. Ты помнишь, как мы, сидя под священной смоковницей, рассуждали об Эмпидокле, бросившемся в кратер Этны? Тогда я был одним из тех, кто хотел стать богом.