Ирина Шухаева - Опоздать вовремя

– Да какая, к черту, жалость! – мгновенно закипела Соня. – В этом конкретном случае! Вот я передачу по телевизору смотрела… Там про женщину рассказывали. Она инвалид с рождения, без рук родилась. Мать от нее отказалась, она в детдоме росла. Сейчас она уже старенькая, лицо такое простое совсем, открытое и такое светлое. Сын у нее, она так прямым текстом и говорила, спасибо, кто-то мною не побрезговал, ребеночка мне сделал, люди добрые всегда помогали, родила, вырастила… Ее спрашивают: вы, наверное, на мать свою сильную обиду держите? А она в ответ: нет, она же родила меня… Вот за что я душой болею, так это за то, что я сама-то любви не знала, наверное, не знаю, как надо правильно любить сына, внуков…

Такая пронзительность во всем этом – Платонова нету записать… Сына ее показали – нормальный парень. Она всю жизнь при этом работать умудрялась… Дом показали – весь в каких-то приспособлениях, она все делает – и посуду моет, и готовит. Ногами… А когда она перед камерой ногами… Слышишь, НОГАМИ нитку в иголку вдевала!!! У меня слезы полились, я потом три ночи спать не могла – все эта сцена перед глазами стояла. И подумалось мне: какое же блядство кругом блядское творится, все ноют, жалуются, все не так… А человек хочет жить и живет, да еще полноценнее всех нас будет!

– Убедительно, – через некоторое время сказал Алексей. – Но тебе такая женщина на экране встретилась, а этот – в жизни. Хорошая ты, Соня, все правильно понимаешь глобально, но…

– А мне тогда хотелось тебе понравиться, – неожиданно для себя сказала Соня.

– Мне тоже хотелось тебе понравиться, я все это и затеял, чтобы тебя как-то зацепить, узнать про тебя побольше…

– Ага, потом приятно поразить, да?

– Да…

– Все получилось. И мне было приятно, что это с твоей подачи я почувствовала, что желания исполняются… В принципе… Знаешь уже про добытчика алмазов?

– Как и он здесь? – возмущенно-ревниво спросил Алексей.

– Ну, в некотором роде здесь… – Соне вдруг стало совсем легко с ним разговаривать, как будто с родным, давно знакомым. Может, и хорошо, что у них ничего такого не вышло. – Так вот, меня Макс все канал – где твой будущий муж? А я ему – занят, алмазы добывает… Так Макс как-то ко мне уважением проникся, это потом ему Катя объяснила, что это очередной мой прикол… А когда выяснилось, что твои деньги слегка алмазные, от дядькиного бизнеса, мне даже как-то жутковато стало. Поосторожнее надо шутить, да и желать тоже…

– Вот это нам с тобой и помешало… – задумчиво глядел на нее Алексей. – Видимо, мы оба в такой осторожной стадии находимся… Я ведь тебя когда увидел дома, ну, когда Настька твоя таблеток наелась, такое раздражение накатило. И на тебя, и на себя…

– На себя-то за что?

– За то, что тебя так не разглядел, ошибся. Тогда, в «Лебеде», ты мне показалась прикольной, не такой, как многие… А там, дома, ты была… Серая… Скучная…

– Заезженная?

– Точно! Обиделась?

– Нет. Это так и было.

– А когда на улице после аварии подобрал, вот тут обрадовался. Честно, ты без сознания, грязная вся – и такая настоящая, просто прелесть. Да, Сонь, я твои откровения читал, выпросил у Семена Васильевича. Как он?

– Не знаю… – Соня нахмурилась. То, что Алексей знал про нее слишком много, напрягало.

– В общем, порадовался я за тебя, ну и за свое чутье тоже порадовался…

– И что оно тебе подсказывает, это чутье? – недоброжелательно перебила Соня.

– Береги себя, и все будет…

– Хорошо?

– Как захочешь… Только далеко не уходи… Есть в тебе эта склонность. Поэтому мне потом еще раз захотелось быть с тобой рядом, защищать что ли…

– А потом расхотелось?

Он пожал плечами.

– Скорее да. Ты сама по себе… Но мужик тебе нужен… Но не я… Сейчас, во всяком случае… Знаешь, сейчас честный разговор – у нас ведь у обоих что-то екнуло, но не вспыхнуло, никто головы не потерял… Значит, это что-то не то самое, ну, ты меня понимаешь?

– Кажется, да…

– Так что если что – всегда помогу…

Соня нехотя выползла из кресла.

– Ладно, пойду…

– Держись и пообщайся с Семеном. Он настоящий клад. Пользуйся, пока есть доступ.

– Что значит пока? – настороженно обернулась Соня.

– Все под Богом ходим…

Соне резко захотелось все это закончить. И уйти. И позвонить Семену Васильевичу.

– Скажи мне, – начала она, – что таких уродов больше никогда не будет.

– Будут, Соня. Все, иди, ты свободна…

Соня подошла к столу, села, потянулась к принтеру, достала чистый лист.

– Я действительно свободна! И это стоит больше всех денег в мире, вместе взятых.

– Ты хорошо подумала?

– Нет, я как-то сразу решила.

Дверь в переговорную открылась, всунулся Гнус.

– Она здесь, – крикнул он кому-то и вошел. Соня продолжала писать заявление об уходе.

Вошли Игорь Владимирович и Андрей Константинович. Оба посмотрели на Соню мрачно и зло. Поздоровались с Алексеем. Соня подняла голову.

– Здравствуйте, господа.

– У вас беседа? – спросил Игорь Владимирович.

– Да тут Софья Петровна уходить собралась, – Алексей внимательно вглядывался в их лица.

Гнус просиял.

– Вот и славно, что сама. Что, стыдно стало?

– Мне? – Соня поднялась, продолжая держать листок в руках.

Игорь Владимирович откашлялся.

– Нам, Софья Петровна, к сожалению, тоже стыдно… Вот за это ваше творчество, – в руках у него Соня увидела те самые листочки, которые ей дала Карина и которые она так опрометчиво забыла на столе. Соня набрала в грудь воздуха, и тут же в голове ее пронеслось, что, если она сейчас заложит редакторов, никому легче не станет… Она решила молчать. Алексей протянул руку за листочками, но Гнус быстро выхватил их из рук Игоря Владимировича.

– Нет необходимости читать эту гнусную клевету. Тем более, что Софья Петровна признает свою вину, видите, она молчит… А обычно она сразу отвечает весьма язвительно и колко.

– Докололась, – философски произнес Андрей Константинович. – Да еще и распространила это по всему издательству…

– Я? – Соня хотела возмутиться, но снова запнулась.

– Ну не я же! – ехидно всплеснул руками Гнус. Игорь Владимирович как-то странно посмотрел на него.

– Идемте со мной, – сказал он Соне и вышел в коридор, – уладим все юридические и финансовые вопросы.

Соня пошла за ним. Алексей вырвал листочки из рук Гнуса.

– Свободен! – властно прозвучал его голос, когда Соня закрывала дверь.

– Соня, – Игорь Владимирович неожиданно остановился и заговорил шепотом, – Соня, я знаю, что это не вы… Но то, что на столе оставили – это роковая оплошность… Значит так, теперь я должен буду рассчитать вас без премии, все здесь непросто… Вы сейчас перепишите заявление завтрашним днем, а сегодня пойдите и возьмите больничный… Это единственное, что я могу сделать для вас.