Альвера Албул - И среди терновника растут розы

Простите меня, мистер Эдвард Россер, если мое письмо покажется Вам неприлично откровенным, но мне очень хотелось выговориться хоть кому-то.

С уважением Ваша двоюродная племянница Глэдис Россер».

Почти всё письмо девушка написала сама, иногда слушая корректировку своего слуги. Где-то извинения за свою прямоту она писала именно по просьбе Сида. Ей письмо казалось несуразным, и, вероятно, прочти его мистер Россер, сказал бы дочери, что она слишком откровенна. Глэдис была бы полностью с этим согласна, так как она совершенно не умела писать письма.

– Мне бы очень хотелось, чтобы он все же предложил мне переезд, хотя бы временный, – выдохнула девушка и запечатала письмо.

– Не тешьте себя ложными надеждами, мисс, – сиплым голосом ответил ей мужчина, показывая из-под чёрной ткани свои тонкие белые пальцы, которые потянул к письму, – мистер Эдвард Россер, как и большая часть Вашего рода, не станет конфликтовать с Вашим отцом.

– Отправь, пожалуйста, письмо молча, – ответила девушка и всё же отдала мужчине конверт, – надеяться ничто мне не мешает, а если все же переезд мне не предложат, я найду другой выход.

Сид поклонился и покинул покои девушки, оставив её в полном одиночестве. В комнате было тихо, а на горизонте стал собираться закат. Кончался её первый день в родном доме, а ей казалось, словно она здесь уже целую вечность. Она осталась за столом, рассматривая улицу через окно сквозь белые занавески. Ей вспоминалось светлое и спокойное поместье мистера Уанхард. Роща, где они прогуливались однажды и красота полей его территорий, а за окном она видела пыльный и замученный суетой город, столицу Англии, наполненную разномастными людьми, громкой речью, топотом лошадей, шумом повозок, а вечером ко всему подключалась музыка и смех, и в центре города просыпались залы, на которых днем висел большой плакат «Танцы». Она никогда не была в таких местах, и она надеялась, что, если она сможет переехать к своему двоюродному дяде, тот позволит ей ходить на городские балы, в театр и музеи.

Тишина комнаты была нарушена резким порывом ветра в окно, стекло задребезжало, и мисс Россер испуганно дёрнулась, поднимаясь из-за стола.

Её спальня прогрелась от горящего камина, что мистер Джонс разжег ещё утром. Влажности практически не чувствовалось, и мисс Россер, понимая, что в этом доме ей совершенно нечем заняться, решила лечь отдохнуть. Она вытащила из волос заколку и разрешила им рассыпаться по плечам черными реками. Её волосы были густыми и тяжёлыми, блестящими на солнце и вызывающими зависть у многих дам Англии. Какой восторг и трепет вызывала она у противоположного пола, поэтому ей было так сложно поверить в то, что до сих пор никто не пришёл в их дом свататься.

– Наверное, красота только добавляет проблем, – сказала вслух девушка, вглядываясь в свое отражение, и вдруг позади себя она услышала движение.

Испугано обернувшись, а ей казалось, что сердце ее готово выскочить из груди, она стала ждать, когда в приоткрытые двери её спальни кто-нибудь войдёт.

Облегчение, словно тяжёлый груз упал с её души, позволило ей вновь начать дышать, так как в комнате окрашенной багровыми красками из-за яркого заката на горизонте, вошла уставшая за день и явно чем-то расстроенная мисс Хоггард.

– Простите меня, Глэдис, что напугала Вас, – проговорила она, видя, как её хозяйка переводит дух.

– Да, видимо я не расслышала, как ты стучала, – ответила мисс Россер и, взяв расчёску косметического столика, зеркало которого отражало в себе почти всю спальню, принялась расчёсывать свои волосы.

– Вы решили отдохнуть? – удивилась пришедшая девушка. – Время еще раннее. Только закат. Засыпать в это время вредно для Вашей кожи.

– Меня не пугает старость, – холодно ответила мисс Россер, и мисс Хоггард удивлённо приподняла бровь, но решила проигнорировать слова хозяйки, меняя тему на действительно её интересующую:

– По дому идут слухи, что Вы всё же намерены покинуть особняк. Вы даже написали письмо своему дяде.

– Лаурель, – устало выдохнула мисс Россер, глядя на свою камеристку, – я Вам уже говорила, что намерения мои серьёзны.

– Неужели Вас не беспокоит репутация отца? – мисс Хоггард смотрела прямо в лицо хозяйке, не испытывая при этом никакого дискомфорта. Она смотрела на неё как на равную.

– Лаурель, – строго проговорила Глэдис, – я что-то говорила по поводу нравоучений! Когда ты успела стать моей гувернанткой, чтобы чему-то меня учить? А если тебе так хочется заполучить новую должность, я могу подыскать тебе её. Прачки, например!

Мисс Хоггард растерялась от слов хозяйки, ко всему в её душе они отразились такой болью и обидой, что той пришлось приложить максимум усилий, чтобы не позволить слезам навернуться на её глазах. Мисс Россер понимала грубость своих слов, учитывая, что мисс Хоггард не заслужила столь неуважительное отношение, но Глэдис настолько была обеспокоена тем, что вынуждена жить в доме отца, что самой несчастной на свете считала себя.

– Тогда я займусь своими прямыми обязанностями и приготовлю Вас ко сну, мисс, – ответила мисс Хоггард.

Она помогла своей хозяйке распустить корсет и снять платье, убрала всё в туалет и подготовила к завтрашнему утру. Расстелила постель и помогла мисс с тяжёлым одеялом. В самую последнюю секунду, когда тонкая рука мисс Хоггард отпуская поправленное одеяло, её пальцы перехватила мисс Россер своими холодными руками.

– Прости меня, Лаурель, – говорила она, глядя девушке в лицо, – я понимаю, что ты права, но я не могу это признать.

– Я знаю, Глэдис, – мисс Хоггард улыбнулась, – Вы ведь так похожи на своего отца.

Глэдис с облегчением выдохнула и произнесла:

– Вот и славно, что ты не обижаешься, просто я так переживаю из-за всего этого, что не могу найти себе места!

– Почему бы Вам не написать письмо мистеру Уанхард? – вдруг спросила мисс Хоггард.

– Зачем же мне ему писать? – спросила Глэдис с усмешкой.

– Сообщить, как у Вас дела в Лондоне, узнать, как дела у него, – ответила мисс Хоггард.

– Это будет страшной глупостью, – ответила мисс Россер, морщась, – меня выставили за порог и расторгли помолвку! Мистеру Уанхард мне лучше никогда не писать. Ко всему он и не ждет от меня писем, он ведь считает, что у меня есть любовник в Лондоне!

Глэдис все так же держала мисс Хоггард за руку, и та была вынуждена присесть на край кровати.

– Может стоит с ним поговорить по душам? – мисс Хоггард пожала плечами. – Рассказать ему, как обстояли дела. Вы ведь такая гордая, что не стали ничего ему объяснять тогда!

– Не стану я ничего ему объяснять, – с холодом ответила Глэдис, сдвинув на переносице бровями, – он же совершенно не хочет меня слушать, ведь он же не поверил мне прошлый раз.