Чарльз Диккенс - Жизнь и приключения Николаса Никльби

— О, вы нашли местечко по соседству с нами, вот как? — сказал сэр Мальбери, когда его лордство уселся.

— Разумеется! — ответил лорд Фредерик, устремляя взгляд на мисс Никльби. — Стоит ли задавать такой вопрос?

— Займитесь-ка обедом, — сказал сэр Мальбери, — и не обращайте внимания на мисс Никльби и на меня, потому что мы, полагаю я, окажемся очень рассеянными собеседниками.

— Хотел бы я, чтобы вы вмешались в это дело, Никльби, — сказал лорд Фредерик.

— Что случилось, милорд? — осведомился Ральф с другого конца стола, где его соседями были мистеры Пайк и Плак.

— Этот Хоук присваивает себе исключительные права на вашу племянницу,ответил лорд Фредерик.

— Он получает порядочную долю во всем, на что вы предъявляете свои права, милорд, — с усмешкой сказал Ральф.

— Ей-богу, это верно! — отозвался молодой человек. — Черт меня подери, если я знаю, кто хозяин у меня в доме — он или я!

— Зато я знаю, — пробормотал Ральф.

— Кажется, придется мне от него отделаться, оставив ему по завещанию один шиллинг, — пошутил молодой аристократ.

— Э, нет, будь я проклят! — сказал сэр Мальбери. — Когда вы дойдете до шиллинга — до последнего шиллинга, я от вас быстро отстану, но до той поры я ни за что не покину вас, можете мне поверить.

Эта остроумная реплика (основанная на непреложном факте) была встречена общим смехом, не заглушившим, однако, взрыв хохота мистера Пайка и мистера Плака, которые, очевидно, были присяжными льстецами при сэре Мальбери. Действительно, нетрудно было заметить, что большинство присутствующих избрали своей жертвой злополучного молодого лорда, который, хотя и был безволен и глуп, казался наименее порочным из всей компании. Сэр Мальбери Хоук отличался уменьем разорять (самостоятельно и с помощью своих прихлебателей) богатых молодых джентльменов — благородная профессия, среди представителей которой он несомненно занимал первое место. Со всею дерзостью прирожденного гения он изобрел новую систему, совершенно противопо ложную старому методу: когда он утверждал свою власть над теми, кого забирал в руки, он скорее угнетал их, чем давал им волю, и упражнял над ними свое остроумие открыто и безоговорочно. Таким образом, его жертвы служили ему в двояком смысле: с большим искусством осушая их, как бочку, он в то же время заставлял их гудеть от всевозможных щелчков, ловко наносимых для увеселения общества.

Великолепием и совершенством деталей обед был так же примечателен, как и дом, а гости были примечательны тем, что, не скупясь, воздавали ему должное, в чем особенно отличались мистеры Пайк и Плак. Эти два джентльмена отведали каждое кушанье и пили из каждой бутылки, обнаружив вместимость и прилежание, поистине изумительные. И, несмотря на этот великий труд, они были поразительно бодры, ибо с появлением десерта снова принялись за дело, как будто с самого завтрака ничего существенного в рот не брали.

— Ну-с, — сказал лорд Фредерик, смакуя первую рюмку портвейна, — если этот обед дан по случаю учета векселя, я могу только сказать — черт меня побери! — что хорошо было бы учитывать их ежедневно.

— Придет время, и у вас будет немало подобных поводов, — заметил сэр Мальбери Хоук. — Никльби вам это подтвердит.

— Что скажете, Никльби? — осведомился молодой человек. — Буду ли я хорошим клиентом?

— Все зависит от обстоятельств, милорд, — отвечал Ральф.

— От обстоятельств, в каких будет находиться наше лордство, — вмешался полковник милиции [44]Чоусер,и от ипподрома.

Доблестный полковник бросил взгляд на мистеров Пайка и Плака, как бы ожидая, что они захохочут, услышав его остроту; но эти джентльмены, нанятые хохотать только для сэра Мальбери Хоука, остались, к вящему разочарованию полковника, серьезными, как два гробовщика. В довершение беды сэр Мальбери, считая подобные попытки нарушением его собственных привилегий, посмотрел на противника в упор сквозь свою рюмку, как бы изумленный его самонадеянностью, и высказал вслух мнение, что это «чертовская вольность»; эти слова послужили сигналом для лорда Фредерика, который в свою очередь поднял рюмку и обозрел предмет, достойный порицания, словно тот был каким-то необыкновенным диким зверем, впервые выставленным напоказ. Само собой разумеется, мистеры Пайк и Плак уставились на субъекта, на которого взирал сэр Мальбери Хоук; чтобы скрыть смущение, бедный полковник принужден был поднести свою рюмку портвейна к правому глазу и притвориться, будто с живейшим интересом изучает его цвет.

Кэт все время молчала, поскольку это было возможно, едва осмеливаясь поднять глаза из боязни встретить восхищенный взгляд лорда Фредерика Верисофта или, что было еще неприятнее, дерзкий взор его друга сэра Мальбери. Сей последний джентльмен был столь предупредителен, что привлек к ней всеобщее внимание.

— А мисс Никльби удивляется, — заметил сэр Мальбери, — почему, черт побери, никто за ней не ухаживает.

— О нет! — быстро сказала Кэт, подняв глаза. — Я…и тут она запнулась, чувствуя, что лучше было бы ничего не говорить.

— Я готов с кем угодно биться об заклад на пятьдесят фунтов, что мисс Никльби не посмеет посмотреть мне в глаза и опровергнуть мои слова, — сказал сэр Мальбери.

— Идет! — крикнул аристократический болван. — Срок — десять минут.

— Идет! — ответил сэр Мальбери.

Деньги были предъявлены обеими сторонами, и достопочтенный мистер Сноб взял на себя обязанности счетчика и хранителя ставок.

— Прошу вас, — в великом смущении сказала Кэт, пока шли эти приготовления, — прошу вас, не держите из-за меня никаких пари. Дядя, право же, я не могу…

— Почему, дорогая моя? — отозвался Ральф, чей скрипучий голос звучал, однако, необычно хрипло, словно он говорил против воли и предпочел бы, чтобы такое предложение не было сделано. — Это всего одна секунда, ничего особенного тут нет. Если джентльмены на этом настаивают…

— Я не настаиваю, — с громким смехом сказал сэр Мальбери. — Иными словами, я отнюдь не настаиваю, чтобы мисс Никльби отрицала этот факт, ибо в таком случае я проиграю, но я буду рад увидеть ее ясные глазки, в особенности потому, что она оказывает такое предпочтение этому столу красного дерева.

— Верно, и это слишком пло-о-хо с вашей стороны, мисс Никльби, — сказал знатный молодой человек.

— Прямо-таки жестоко! — сказал мистер Пайк.

— Ужасно жестоко! — сказал мистер Плак.

— Я не боюсь проиграть, — сказал сэр Мальбери,потому что стоит заплатить вдвое больше за то, чтобы заглянуть в глаза мисс Никльби.

— Больше, чем вдвое! — сказал мистер Пайк.

— Гораздо больше! — сказал мистер Плак.

— Что показывают злодейские часы, Сноб? — спросил сэр Мальбери Хоук.