Маркиз Сад - Занимательные истории, новеллы и фаблио

Не в силах ни поддержать обвинения, ни найти на них возражения, взбешенный президент вскочил из-за стола; он клялся, что больше ни минуты не останется в этом доме. После сценок с влюбленным судейским крючком нет ничего комичнее сценок с судейским крючком разгневанным. Ну и зрелище: физиономия, привычная к лицемерной маске, внезапно искажается судорогами ярости! Переход настолько резкий, что наблюдать за этим без смеха невозможно. Когда все вдоволь позабавились досадой президента, то, памятуя о предстоящей сцене, которая, как надеялись, поможет избавиться от него навсегда, постарались успокоить его, побежали за ним и вернули обратно. Легко забывая по вечерам все свои маленькие утренние злоключения, Фонтани вернулся в привычное расположение духа, и все уладилось.

Мадемуазель де Тероз чувствовала себя получше. Внешне она была еще несколько подавлена, однако уже спускалась к обеду и даже немного прогуливалась со всей компанией. Президент уже не так торопился, его помыслы отныне занимала одна Люсиль. Понимая, что рано или поздно ему придется ограничиться лишь женой, он решил форсировать другую интригу, достигшую критической точки. Мадемуазель де Тоттвиль больше не чинила препятствий. Оставалось лишь добиться верного свидания. Президент предложил встретиться в его холостяцкой спальне. Люсиль, никогда не ночевавшая в комнате родителей, охотно согласилась провести следующую ночь в назначенном им месте, тотчас сообщив обо всем маркизу. Девушке обрисовали ее роль, и остаток дня прошел спокойно. В одиннадцать часов вечера Люсиль, которой предстояло по уговору первой улечься в кровать президента, используя доверенный им ключ, пожаловалась на головную боль и вышла. Четверть часа спустя Фонтани начинает суетиться, собираясь уйти. Однако маркиза заявляет, что сегодня вечером доставит ему радость, проводив до самой его комнаты. Присутствующие подхватывают шутку. Мадемуазель де Тероз с особым усердием поддерживает интригу. И, не обращая внимания на президента, сидевшего как на иголках и всячески старавшегося избавиться от этой нелепой учтивости или хотя бы предупредить ту, которую должны были, по его представлению, застать врасплох, все хватают свечки, мужчины идут впереди, женщины окружают Фонтани, держа его под руки, и этот веселый кортеж приближается к дверям спальни президента... Наш незадачливый любовник едва дышит.

– Я ни за что не ручаюсь, – невнятно бормочет он, – подумайте о вашей неосмотрительности, ведь кто знает, а вдруг в этот миг в кровати меня ожидает какой-нибудь предмет моей любви, а если так, поразмыслите о последствиях вашего поступка!

– На всякий случай проверим, – говорит маркиза, распахивая дверь, – ну-ка, красавица, ожидающая президента в постели, покажитесь, ну же, не бойтесь.

Каково же было всеобщее изумление, когда поднесенные к кровати светильники озарили чудовищного осла, томно раскинувшегося на простынях. По забавному совпадению он оказался чрезвычайно доволен отведенной ему ролью и сладко спал, мирно посапывая на магистратском ложе.

– Ах! Черт возьми, – воскликнул д'Оленкур, держась за бока от смеха, – президент, посмотри на невозмутимость этого животного, не напоминает ли он кого-то из твоих собратьев во время судебного заседания?

Сочтя уместным отделаться шуткой и вообразив, что с ее помощью можно скрыть остальное, президент, припоминая об осторожности Люсиль, еще более его опасавшейся всяких подозрений об их интрижке, принялся хохотать вместе с остальными. С трудом освободились от очень недовольного прерванным сном животного, постелили чистые простыни, и Фонтани достойно расположился на месте самого великолепного осла, какого удалось сыскать в округе.

– Поистине никакой разницы, – шепнула маркиза, глядя на улегшегося судью, – никогда не думала, что возможно столь разительное сходство между ослом и президентом парламента Экса.

– Как вы заблуждаетесь, сударыня, – в тон ей ответил маркиз, – да будет вам известно – именно среди таких докторов права всегда и избирались члены суда; держу пари, тот, кто недавно покинул это ложе, наверняка был предыдущим президентом.

Первой заботой Фонтани на следующий день было расспросить Люсиль, как ей удалось выкрутиться. Хорошо проинструктированная девица объяснила, что, обнаружив готовящийся розыгрыш, успела скрыться. Однако, беспокоясь, что будет каким-то образом выдана, провела ужасную ночь, с нетерпением ожидая момента разбирательства. Президент успокоил ее и приступил к уговорам о реванше на завтра. Осмотрительная Люсиль немного поломалась, Фонтани настаивал с еще большим пылом; наконец она уступает домогательствам. Однако, если первое свидание оказалось нарушено комической сценой – во второе суждено было вмешаться событиям куда более роковым! Условились, как и накануне. Люсиль уходит первой. Президент – кто бы тому ни противился – следует за ней несколько позднее.

Он находит ее в назначенном месте, заключает в объятия и уже готовится представить весьма недвусмысленные доказательства своей страсти, как внезапно отворяются двери и вбегают господин и госпожа де Тоттвиль, маркиза и... мадемуазель де Тероз собственной персоной.

– Чудовище! – кричит она, в неистовстве набрасываясь на супруга. – Вот как ты насмехаешься над моей чистотой и нежностью!

– Бессердечная дочь, – говорит господин де Тоттвиль Люсиль, упавшей к ногам отца, – вот как ты злоупотребляешь предоставленной тебе свободой и нашим доверием!..

Маркиза и госпожа де Тоттвиль бросают возмущенные взоры на обоих преступников. Госпожа д'Оленкур оторвалась от этого занятия лишь для того, чтобы подхватить упавшую на ее руки без чувств сестру. Невозможно описать лицо Фонтани, оказавшегося в центре всего спектакля. Изумление, стыд, ужас, тревога – эти чувства, нахлынувшие разом, превратили его в подобие статуи. Тем временем успевает подойти маркиз, справляется о происходящем и приходит во вполне понятное негодование, а отец Люсиль между тем ледяным тоном обращается к нему:

– Милостивый государь, никак не ожидал, что в вашем доме порядочной девушке следует опасаться такого рода бесчестья. Вы понимаете, что я не намерен это снести. Жена, дочь и я немедленно покидаем вас и будем искать справедливости у тех, кто призван нам ее обеспечить.

– Действительно, сударь, – сухо произносит маркиз, поворачиваясь к президенту, – признаться, подобных сцен я никак не мог от вас ожидать. Вижу, вы надумали заключить брак лишь с целью опорочить мою свояченицу и мой дом. Затем, обращаясь к Тоттвилю, продолжает: – Вы совершенно правы, сударь, требуя возмещения убытков; все же я осмеливаюсь настойчиво вас просить постараться избежать огласки. Умоляю вас не ради сего забавника, он достоин лишь презрения и наказания, а ради себя, сударь, и ради своей семьи, ради моего несчастного тестя, слепо поверившего в этого паяца, ведь почтенный старик умрет от горя, убедившись, что он обманут.