Иван Гончаров - Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах. Том 6.

2 Сю фигурирует и в тексте романа (ср. ироническую реплику Ольги: «Эти слова я недавно где-то читала… у Сю, кажется…» – наст. изд., т. 4, с. 260). В черновой рукописи романа сказано определеннее: «Ах, эти слова я вчера читала у Сю» (наст. изд., т. 5, с. 313, вариант к с. 260, строки 41-42).

Сноски к стр. 175

1 См. также ниже, с. 563-564.

2 ОЗ. 1856. № 4. С. 523-524. Характерно, что в оригинале слову «барин» соответствует слово «джентльмен», так же как и в современном переводе (см.: Диккенс Ч. Собр. соч.: В 30 т. М., 1960. Т. 20. С. 18). Ср.: Mazon. P. 326. О семантических различиях в тексте «Обломова» между словами «барин» и «джентльмен» см. ниже, с. 546-548, примеч. к с. 177.

Сноски к стр. 176

1 Но отмечались критиками и принципиальные различия: Г. И. Шнейдер писал о разной природе юмора у Гончарова и Диккенса (Шр. Гр. Гончаров, Короленко и Чехов в итальянском переводе: (Письмо из Италии) // Рус. вед. 1909. № 135. 14 июня. С. 3); анонимный рецензент «Русского вестника» – о разных типах психологизма у этих писателей (1895. № 9. С. 327).

2 Л. Н. Толстому Гончаров писал 2 августа 1887 г. о Диккенсе как о создателе «великих картин жизни для всех». В письме к С. А. Никитенко от ноября-декабря 1869 г. он восторгался: «Я недавно перечитал кое-что у Диккенса: какая громадная фигура». В личной библиотеке Гончарова были книги Диккенса на русском и английском языках (см.: Библиотека. С. 37, 110; № 54, 251). См. также: наст. изд., т. 3, с. 559.

3 См.: наст. изд., т. 4, с. 181. В первоначальной редакции части первой романа еще сильнее подчеркиваются увлечения Обломова историей, политической экономией, переводами Сея; Штольц с укором напоминает другу юношеские занятия и порывы: «…хотел изучать камеральные науки, бредил политической экономией. Где у тебя груды переводов? Ведь ты почти всего Сея перевел. Помнишь, ты читал Робертсона, Юма? Где у тебя всё это?» (наст. изд., т. 5, с. 205).

Сноски к стр. 177

1 Сей Ж.-Б. Основание счастия // Моск. телеграф. 1825. Ч. 2. № 8. с. 273-274. Об этой публикации см.: Отрадин. С. 105.

2 Муратов А. Б. И. А. Гончаров в Министерстве финансов // И. А. Гончаров: Новые материалы о жизни и творчестве писателя. Ульяновск, 1976. С. 47.

3 Там же. С. 51.

Сноски к стр. 178

1 См.: наст. изд., т. 5, с. 105; Штейн В. М. Очерки развития русской общественно-экономической мысли XIX-XX веков. Л., 1948. С. 105.

Сноски к стр. 179

1 Цит. по: И. А. Гончаров. Его жизнь и сочинения: Сб. историко-литературных статей / Сост. В. Покровский. СПб., 1912. С. 155.

2 См. об этом подробнее ниже, с. 288.

3 М. В. Отрадин пишет о «гамлетовской ситуации», в которой ощущают себя Обломов и герои других романов Гончарова: «Сомнения Ильи Ильича, как и сомнения шекспировского героя, касаются и мира, и человеческой натуры, и его самого. Постепенно Обломов, как и Александр Адуев, как и Райский, начинает обнаруживать неожиданное в себе самом. Это приводит его к особому состоянию „атрофии воли”, которая и есть главный признак гамлетовской ситуации» (Отрадин. С. 117). Ю. М. Лощиц, напротив, резко противопоставляет «обломовский» вопрос гамлетовскому, утверждая, что в герое Гончарова нет «никакого гамлетовского раздвоения, никакого метания между бытием и небытием» (Лощиц. С. 186).

4 Райский, герой последнего романа писателя, так размышляет над невольно родившимся литературным сопоставлением: «Над сравнением себя с Гамлетом он не смеялся. Всякий, казалось ему, бывает Гамлетом иногда!». Но сопоставление Ульяны Андреевны с Офелией Райский тут же отклоняет: «…он закатился смехом от этого сравнения».

5 Критики сопоставляли иногда с Гамлетом и самого Гончарова. Так, Л. Н. Войтоловский писал, что Гончаров был «Гамлет до сокровеннейших изгибов души», и обнаруживал суть «духовной личности» писателя в ее «двойственности», в «гамлетизме». Критик пришел и к такому фантастическому заключению: «Под конец жизни он, подобно Гамлету, даже притворялся сумасшедшим» (Войтоловский Л. Н. И. А. Гончаров // Киевская мысль. 1912. № 155. 6 июня). Но раздавались и другие голоса. Ю. Н. Говоруха-Отрок, к примеру, считал, что «гамлетовские вопросы не коснулись Гончарова» (Говоруха-Отрок. С. 334).

Сноски к стр. 180

1 Возможно, Гончаров почувствовал некоторую искусственность сравнения Ольги Ильинской с Корделией. Во всяком случае, он счел необходимым пояснить столь неожиданное сопоставление особым эмоциональным состоянием героя: «Обломову нужды в сущности не было, являлась ли Ольга Корделией и осталась ли бы верна этому образу или пошла бы новой тропой и преобразилась в другое видение, лишь бы она являлась в тех же красках и лучах, в каких она жила в его сердце, лишь бы ему было хорошо. ‹…› И потому в мелькнувшем образе Корделии, в огне страсти Обломова отразилось только одно мгновение, одно эфемерное дыхание любви, одно ее утро, один прихотливый узор» (наст. изд., т. 4, с. 246). Позднее Корделию вытесняют другие женские образы; «жаркая улыбка» смущает Обломова: «Он где-то видал эту улыбку; он припомнил какую-то картину, на которой изображена женщина с такой улыбкой… только не Корделия…» (там же, с. 271). В черновой рукописи этой женщиной была Клеопатра (см.: наст. изд., т. 5, с. 325, вариант к с. 271, строки 26-28). Но в окончательном тексте романа Гончаров воздержался назвать Клеопатру среди предшественниц-спутниц Ольги.

Сноски к стр. 181

1 См. ниже, с. 563, примеч. к с. 243. В сознании Обломова возникают безусловно не только слова Корделии, но и весь ее идеально-поэтический образ. А. В. Дружинин в предисловии к переводу трагедии писал: «По объему своему роль Корделии меньше, чем роль второстепенной любовницы в небольшой скрибовской комедии, а между тем, по сознанию знатоков дела, ни один театр в мире не имел в лучшей своей актрисе настоящей Корделии. Лучшие героини Шекспира вообще говорят немного; но из них Корделия – самая молчаливая, стыдливая, самая скупая на речи» (Шекспир В. Король Лир. СПб., 1858. С. 33). Словесная скупость в высшей степени оправдана, она в гармоническом согласии с натурой героини: «Главное, основное достоинство молодой принцессы, – достоинство, слитое со всей ее жизнью, со всеми ее словами и помыслами, есть беспредельная честность сердца. Прямота всех поступков, истекающая из этой честности, совокупившаяся со всею поэзиею юности, красоты, преданности, добра, бескорыстия, как будто разливает небесное сияние вокруг всей фигуры Корделии. ‹…› По натуре своей Корделия богата нежной гибкостью и терпимостью ума, составляющими высшую силу женщины. ‹…› Но женственно кроткая вообще, она, по временам, бывает склонна к тихому, несокрушимому упрямству натур честных. ‹…› Слова не слушаются ее сердца, и ее сердце возмущается невинной фразой, будто преступлением» (Там же. С. 34-35).

Сноски к стр. 182

1 Тенденциозное отношение Гончарова к романам Тургенева ощутимо и в этом отклике, но оно здесь очень смягчено и затенено. Отметим также, что сравнение дочерей главного героя с «головками», «бежавшими из грезовских рамок», представляется неудачным.