Шарлотта Бронте - Шерли

Так и сбылось: земля потрескалась от огня, моря покраснели от пролитой крови, острова потонули, горы сровнялись с землей.

В тот год лорд Веллингтон возглавил армию в Испании: ради своего спасения испанцы сделали его генералиссимусом. В том же году он взял Бадахос, сражался на полях Виттории, овладел Памплоной, штурмовал Сан-Себастьян и в том же году захватил Саламанку.

Жители Манчестера! Прошу прощения за столь краткий перечень военных действий, но ведь теперь это не имеет значения! Теперь лорд Веллингтон в ваших глазах всего лишь дряхлый старец, и я даже думаю, что некоторые из вас поговаривают, будто он выжил из ума, и попрекают его тем, что он жалок и немощен. Но лучше оглянитесь на себя! Такие, как вы, попирают ногами все, что есть смертного в полубоге. Хороши герои! Что ж, смейтесь сколько угодно, — ваши насмешки никогда не оскорбят его великое старое сердце.

А теперь, друзья, будь вы квакеры или владельцы текстильных фабрик, давайте примиримся и вырвем ненависть из наших сердец! Мы с неугасающим пылом повествовали о кровавых сражениях и жестоких полководцах. Но теперь на вашей улице праздник. Восемнадцатого июня 1812 года Приказы Совета были отменены и все блокированные гавани открыты. Если вы достаточно пожили на свете, то, конечно, хорошо помните, что весь Йоркшир и весь Ланкашир дрожали от приветственных возгласов, а на Брайерфилдской колокольне даже треснул один из колоколов, — он дребезжит и по сей день. Общество купцов и фабрикантов устроило в Стилбро обед, после которого все его члены до единого возвратились домой в таком состоянии, в каком жены никогда бы не желали их видеть. Ливерпуль волновался и фыркал, как бегемот, которого гроза застигла в тростниковых зарослях. Некоторых американских торговцев едва не хватил удар, — пришлось им пустить себе кровь. В ту пору начала процветания, будучи умудрены опытом, все приготовились с головой окунуться в спекуляции, чтобы запутаться в новых затруднениях, а быть может, и захлебнуться в этом водовороте.

Товары, накопившиеся за много лет, мгновенно разошлись, склады опустели, корабли наполнились. Работы хватало на всех, заработки увеличились; казалось, настали счастливые времена. Быть может, надежды эти были необоснованны, однако выглядели они весьма заманчиво, а некоторые даже сбылись. В то время за один июнь было утрачено немало состояний.

Когда ликует целая провинция, то даже самые бедные ее обитатели испытывают какое-то радостное чувство. Колокольный звон проникает в самые уединенные жилища, призывая к веселью всех.

Так думала и Каролина Хелстоун, одеваясь тщательнее обычного в этот день триумфа торговли. После обеда она отправилась в своем лучшем кисейном платье в Филдхед, где присматривала за приготовлениями к одному важному событию; в этом деле хозяйка целиком положилась на ее безупречный вкус. Каролина выбрала венок, вуаль и подвенечное платье, а также ткани и фасоны для многих других, на все случаи. Мнения невесты она не спрашивала, ибо эта леди находилась в таком состоянии, что ничего дельного сказать не могла.

Луи Мур чувствовал, что ему предстоит преодолеть еще много препятствий, и оказался прав. Какое-то странное раздражение овладело его повелительницей. Она откладывала свадьбу со дня на день, с недели на неделю, с месяца на месяц. Сначала она заставляла его соглашаться на это ласками и нежностями, но под конец он не выдержал и восстал против этой сладостной и одновременно невыносимой тирании. Ему пришлось поднять целую бурю, чтобы вырвать у Шерли согласие. Но вот наконец мисс Килдар назначила день: теперь она была побеждена любовью и связана словом.

Покоренная и обезоруженная, она томилась подобно вольной дочери пустыни, захваченной в плен. И ободрить ее мог лишь тот, кто ее пленил. Только общество Луи Мура заменяло ей утраченную свободу. В его отсутствие она сторонилась людей, говорила мало, ела еще меньше.

Шерли совсем не заботилась о свадьбе, Луи должен был обо всем думать сам. За несколько недель до того, как сделаться официальным владельцем Филдхеда, он уже стал там полным хозяином. И не было хозяина более доброго и более снисходительного. Невеста его ни во что не вмешивалась; она отказалась от своей власти без малейшего сожаления. «Пойдите к мистеру Муру! Спросите у мистера Мура», — неизменно отвечала она, когда к ней приходили за приказаниями. Никогда еще богатая невеста не довольствовалась такой скромной ролью и не отказывалась от своих прав с такой легкостью.

Поведение мисс Килдар отчасти объяснялось тем, что это доставляло ей удовольствие, а отчасти и сознательно продуманным планом, что подтвердилось следующей фразой, оброненной Шерли через год после свадьбы:

«Луи никогда бы не научился распоряжаться, — сказала она, — если б я не выпустила бразды правления из своих рук. Бездеятельность монарха развивает способности премьер-министра».

Сначала было решено, что Каролина Хелстоун будет на свадьбе подружкой невесты, однако судьба уготовала ей иную роль.

Каролина вернулась домой к вечеру. Было время поливать цветы, чем она и занялась. Когда последний розовый куст на тихой зеленой лужайке позади дома был полит и освежен, Каролина остановилась на минутку отдохнуть. Поблизости от дома лежал обтесанный камень, быть может служивший когда-то подножьем креста. Девушка взобралась на него, чтобы получше осмотреться. В одной руке она все еще держала лейку, другой подобрала нарядное платье, чтобы не закапать его водой. Она смотрела через ограду, туда, где раскинулись безлюдные поля, где три черных дерева, тесно прижавшись друг к другу, возносили к небу свои вершины, где за одиноким кустом терновника начиналась одинокая тропинка, убегавшая вдаль через мрачное болото, над которым плясали отблески праздничных костров. Был теплый летний вечер, весело трезвонили колокола, густой дым костров мягко струился вверх, а их красное пламя разгоралось все ярче. Солнце зашло, на вечернем небосклоне замерцала серебристая точка — Звезда Любви.

В тот вечер Каролина не чувствовала себя несчастной, совсем наоборот; однако, посмотрев вдаль, она вздохнула и едва успела вздохнуть, как чья-то рука обвила ее стан. Каролине показалось, что она знает эту руку. Даже не обернувшись, она проговорила:

— Я смотрю на Венеру, мама. Поглядите, как она хороша, как она светло горит по сравнению с этими темно-красными кострами!

В ответ рука еще крепче обняла ее талию. Каролина обернулась и вместо добрых черт миссис Прайор увидела смуглое мужское лицо. Выронив лейку, Каролина соскочила со своего пьедестала.

— Я целый час просидел с вашей мамой, — сказал мужчина. — Мы с ней наговорились всласть. Но где были вы все это время?