Веркор - Квота, или «Сторонники изобилия»

Квота помог отцу Эспосито, но тут раздался звон разбитого стекла (для этого эффекта внутри была специально поставлена склянка), по стенкам холодильника и на ковер ручьем хлынула вода, растекаясь по полу.

– Боже мой, что я натворил, – простонал отец Эспосито.

Лицо Квоты выразило досаду.

– Я сам во всем виноват, – твердил он, вытирая пол своим носовым платком, – спрятал в холодильник бутылку виски ко дню рождения жены и совсем забыл…

– Я в отчаянии, просто в отчаянии…

– Пустяки, всему виной моя рассеянность…

– А ваши брюки! – воскликнул Эспосито.

Квота стоял на коленях в самой луже.

– Не беда! Отдам в чистку. А вот с ковром дело похуже, директор у нас грозный. Да вы же его сами знаете. Сейчас я его позову…

Отец Эспосито даже побледнел.

– Да не из-за этой лужи, конечно, – успокоил пастора Квота. – Нам ведь нужно договориться о рассрочке, иначе вы не сможете оплатить холодильник. При покупке в кредит трудность не в кредите, а во взносах, не так ли? – добавил Квота, добродушно рассмеявшись. – Но мы пойдем вам навстречу. – Он снял трубку. – Алло, сеньор директор? К нам пришел пастор Эспосито, вы не могли бы зайти сюда на минутку?

– Но пока Квота продолжал разглагольствовать, не давая бедняге открыть рот, между Бреттом и Флоранс разгорелся жаркий спор, хотя оба говорили шепотом.

– Не ходите туда! – умоляла Флоранс. – Мне это все не по душе. Это… это…

– Да что ты, пусти меня. Настоящий цирк!

И Бретт вышел в зал.

– А вот и наш директор, – проговорил Квота. – Знакомить вас не надо…

– О, это вы, отец мой! Как поживаете? – Бретт протянул пастору руку.

Квота сразу перешел к делу.

– Сеньор директор, вы не помните, сколько наша фирма обычно отчисляет пастору на неимущих?

– Сто пятьдесят песо, сын мой, – живо вставил отец Эспосито.

– Великолепно, ровно столько, сколько нужно, – сказал Квота. – Это как раз сумма первого взноса. Что же касается остального, то, как мне кажется, наша фирма сможет облегчить условия ради ваших добрых дел.

Бретт и Квота, как два жандарма, стояли по обе стороны своей жертвы…

– И дать вместо годовой рассрочки полуторагодовую. Как вы полагаете, сеньор директор?

– Да, но все равно необходимо поручительство, – сказал Бретт.

– Ну, что ж, поручителем буду я. Надо иногда делать добро, когда это в твоих силах, черт побери, не все же время заниматься торговлей. Где бланк заказа? Надеюсь, вы довольны? – спросил Квота пастора.

– Да, но если случится… – дрожащим голосом начал пастор, делая последнюю попытку освободиться от своих мучителей, – если я не смогу внести очередной взнос… если не из чего будет заплатить…

– Да полноте, полноте, к вам же поступают пожертвования. Итак, сеньор директор, договорились? Значит, мы доставим сеньору пастору холодильник? И сейчас ему не придется ничего вносить? Чудесно, отец мой, будьте мне благодарны, я хоть и попотел, но не зря. Распишитесь вот здесь.

Пастор сам не заметил, как в руке у него оказалась ручка. Квота и Бретт отечески обняли его, и он наклонился к столу.

– Все же боязно, – проговорил он, – ну, да ладно…

Он расписался. И сразу же его охватило радостное нетерпение.

– А когда я получу холодильник? – Теперь голос его прозвучал настойчиво. – Как раз в воскресенье у меня к обеду будет каноник…

Ему, как и генералу, даже в голову не пришла мысль поинтересоваться ценой.

Пришлось положить немало труда, чтобы отделаться от пастора. Когда это наконец удалось, Квота вытер пот со лба, с шеи, оттянул на груди рубашку, как после долгого бега, и вздохнул:

– Никто так не изматывает, как эти голодранцы.

Флоранс промолчала. Но вечером, когда они остались с дядей вдвоем, она сказала:

– Давайте прекратим эти опыты… Мне это больше не кажется забавным.

– Что? Что тебе не кажется забавным?

– Например, то, как у этого агнца-пастора отобрали его жалкие пожертвования… Это уже не торговля, а разбой.

– Да что это ты? – удивился Бретт. – Если мы начнем разводить в делах сантименты…

– Конечно, вы правы, но… сама не знаю… в этом есть что-то нечестное.

– В чем – в этом?

– В том, как Квота заставляет людей… покупать вещи, которые они… в которых они не…

Она не сразу нашла слово.

– Может быть, ты вообразила, что мы – благотворительное общество? – насмешливо проговорил Бретт.

Флоранс не стала настаивать. К тому же она еще не разобралась до конца в своих чувствах. Ей и самой не было ясно, что именно ее возмущает. Ночь она провела спокойно, а на следующее утро, когда они с дядей отправились в контору, она и думать забыла о своих переживаниях.

То был великий день. После вчерашних удачных опытов Квота решил открыть все шесть торговых залов и все витрины. Вместе с Бреттом и Флоранс он сидел в директорском кабинете, ожидая первых результатов. Бретт не мог подавить волнения и бегал взад и вперед по комнате. Зазвонил телефон. Это был Спитерос, он напомнил своему конкуренту о встрече, оба намеревались изыскать modus vivendi [5]в период экономического упадка.

– Дорогой мой, вы выбрали неподходящий момент, – начал было Бретт, но тут же осекся, заметив, что Квота делает ему какие-то знаки.

– Примите его.

– Спитероса? Зачем?

– Примите, – кратко повторил Квота.

– Хорошо, – сказал Бретт в трубку. – Если хотите, сегодня в десять утра вас устраивает?

Уже к половине десятого Бретт совершенно извелся. Он хотел было вызвать Каписту, чтобы узнать, как идет торговля.

– Не отрывайте его, у него есть дела поважнее, – остановил его Квота. – Если уж вы так тревожитесь, пойдемте лучше со мной.

Квота привел Бретта с племянницей на угол улицы, где ее пересекает бульвар. Отсюда было хорошо видно, как люди входят в одну дверь магазина и выходят из другой.

Несмотря на ранний час, народу на улице было уже много. Некоторые проходили мимо, но немало останавливалось, и большинство, дойдя до конца витрины, с какой-то удивительной покорностью следовали в направлении, указанном стрелкой, желая поглазеть на педальный холодильник.

Потом Квота повел Флоранс и Бретта к выходу. Там они увидели Эстебана, который как раз в эту минуту, проводив одного из покупателей, закрыл за ним стеклянную дверь. Лицо покупателя выражало неописуемую радость. Не прошло и полминуты, как швейцар проводил следующего покупателя, столь же довольного, как и предыдущий. Не успел он закрыть дверь за третьим, как ему уже надо было встречать четвертого…

– Две сделки в минуту на шесть залов, – сказал Квота, – следовательно, одна сделка совершается за три минуты. Недурно. Но надо добиться еще более высоких результатов.

У Бретта полегчало на душе, хотя он еще успокоился не окончательно. Втроем они поднялись в кабинет. Едва они успели закрыть дверь за собой, как из коридора до них донесся шум. Кто-то истошно вопил. Внезапно, словно под натиском взбесившегося бизона, дверь распахнулась и в кабинет влетел мужчина. У него было ярко-пунцовое лицо, коротко стриженные седые волосы. Скромная элегантность, с которой он был одет, выдавала в нем богатого дельца, но галстук, выбившийся из-под жилета, взлетал, как шарф, а шляпа едва держалась на голове.