Лайош Мештерхази - Реквием по выдающемуся таланту

В Союзе, кажется, все перевернулось вверх дном. На заседании правления, продолжавшемся четверо суток, Контру сначала кооптировали, затем избрали в президиум. Дело приобретало такой оттенок, что Контру избрали лишь для того, чтобы провалить Селени. В довершение ко всем событиям на сцене вдруг появился Жюльяр. Как ни в чем не бывало сошел с поезда на Восточном вокзале, с двумя чемоданами – будто из отпуска вернулся, – сел в такси и приехал на свою квартиру в Буде. Мать и сестру он известил заранее. Принял ванну, выспался; на другой день, суховато-элегантный, прогулялся по городу, пообедал в «Карпатии», потом зашел в Союз. Люди смотрели на него, как на привидение. «Это ты?… Разве ты не эмигрировал?!»

Жюльяр и тут сумел обыграть положение. В ответ он поднимал брови и пожимал плечами.

– Вы в своем уме? Эмигрировал? Я?! Да мне и дома-то невтерпеж!

Через три недели секретарша снова заставила Отто поехать в клинику, не могла уже смотреть, как мучается шеф. А ведь он все предписания соблюдал, даже полоскал рот настоем ромашки: ранка все не заживала. Даже будто увеличивалась. Да-да. Конечно, язык увеличивает то, что во рту, но Отто определенно чувствовал, на месте, где были четыре корня, теперь зияет настоящая язва, чуть не в полдесны.

Врач долго изучал его рот, потом написал записку. «Пойдете с этим в лабораторию! Сестра вас проводит». На другой день он сам позвонил секретарше: «Пусть товарищ Селени зайдет ко мне. Я очень хотел бы повторить анализ».

На основе повторного анализа консилиум, поставил безапелляционный диагноз: лейкемия.

Много чего болтали люди по этому поводу. Говорили даже, что, мол, как раз вовремя. Мало кто знал – может быть, и вообще никто, – что, например, вопрос о его назначении стоял в Совмине очень даже благополучно. Или что в первые же дни его посетил в больнице Жюльяр – конечно, вместе с Контрой. Они предложили ему вместе работать в новом комитете. И Отто принял это к сведению, не удивившись и не растрогавшись. Так и должно быть. Жюльяр же, который уже заручился обещанием министра на этот счет, спрятал свою растроганность в очередном bon mot: «Ничто не меняется, кроме орфографии. Кое-кто считал, что возможно такое: Селени contra Жюльяр, потом – Жюльяр contra Селени. Теперь все узнают новый вариант: Селени, Контра, Жюльяр». И принес бутылку «Шатенеф дю Пап».

Позже Отто уже знал, что с ним. Судьба и медики были к нему благосклонны, мучился он недолго. То есть недолго применительно к лейкемии. Так что время, чтобы поразмыслить над жизнью, у него было.

Над своей жизнью, которая на этой ступени перехода к безличному состоянию, пожалуй, утрачивает право на притяжательное местоимение. И становится просто жизнью. Или даже – Жизнью.

Жизнью, которой на его долю выпало тридцать девять лет. Гете – восемьдесят три. А Шенгерцу [28]– только тридцать семь. Святой Маргарите [29]– двадцать девять, Петефи и Китсу – неполных двадцать семь.

То есть каждому достается не так уж много жизни.

И никто не знает, принадлежит ли ему завтрашний день. R.I.P. [30]

То есть: никогда не примиримся с последствиями Трианонского пира – реакционный лозунг хортистской военщины.

То есть грамматика, диалектика, риторика – элементарный цикл (тривиум) свободных искусств, изучавшихся в римской школе.

Район Будапешта в западной части Буды.

Имеется в виду, очевидно, месса И.-С. Баха.

Шулек Р. – венгерский архитектор второй половины XIX века. По его проекту собор св. Матяша был перестроен в духе неоготики. Он же автор Рыбацкого бастиона.

Осман Жорж – был префектом департамента Сены, а не мэром Парижа.

Кечкемет – один из периферийных центров Венгрии.

Имеется в виду больница св. Рокуса (теперь больница им. Земмельвейса).

Иожеф – наместник Габсбургов в Венгрии в первой половине XIX века. Укрепляя власть Австрии, в то же время покровительствовал некоторым прогрессивным тенденциям в жизни Венгрии, главным образом в экономике и строительстве.

Иштван Загон – драматург, журналист, весьма популярный в 20-х годах XX века.

Гардони Г. – венгерский прозаик начала XX века, автор исторических романов. Круди Д. – прозаик того же периода.

«Закрытое число» (лат.). В старой Венгрии существовала практика ограниченного приема в высшие учебные заведения и в государственные учреждения представителей национальных меньшинств.

«Материал и ритм» – по-венгерски «Аняг эш ритмуш», аэр – воздух (греч.).

«Ланча» («Lancia») – марка автомобиля.

Недостающий слог, взятый отдельно, означает «дрянь», «дерьмо».

«Баухауз» – Высшая школа строительства и художественного конструирования, учебное заведение и архитектурно-художественное объединение в Германии в 1919–1933 годах.

Всевенгерский профсоюз строительных рабочих.

Реакционная организация, проводившая идеологию фашизма в Венгрии.

Йожи – уменьшительное от Йожеф (то есть Иосиф).

Тринитротолуол, или тротил, тол.

Северная Венгрия – то есть Словакия. В 1938, затем в 1941 году хортистское правительство Венгрии захватило часть Словакии и Трансильванию.

Тихая ночь, святая ночь… (нем.)

«Парады» – марка минеральной воды.

Сентлершц – небольшой городок на юге Венгрии. Глорьетта (павильон, беседка) не известна как архитектурный памятник. Скорее всего она упоминается автором как воплощение безвкусия и претенциозности (об этом говорит, в частности, французское название этого сооружения).

Вениамин (библейский персонаж) – младший из двенадцати сыновей Иакова.

«Я признаю» (лат.). – Начало покаянной молитвы у католиков.

«Идите, вам прощено» (лат.). Формула, с которой священник отпускал покаявшегося. Жюльяр обыгрывает здесь этапы исповедальной процедуры.

Шенгерц З. – один из видных представителей коммунистического движения в хортистской Венгрии. Был расстрелян в 1942 году.

Святая Маргарита (Маргит) (XIII в.) – дочь венгерского короля Белы IV. Была причислена к лику святых. По ее имени назван остров Маргит в Будапеште.

Requiescat in pace (лат.) – мир праху твоему.