Льюис Синклер - Элмер Гентри

- С этими можно играть в открытую, - решил Элмер, стараясь держаться к ним поближе.

- Слушайте, преподобный отец, - предложил ему Ригг, - отчего бы вам и вашей супруге не заглянуть сегодня к нам после банкета? Можно будет отдохнуть, посмеяться, прийти в себя после этого рукодельного кружка.

- Я бы с большим удовольствием! - Элмер смекнул, что если он хочет действительно чувствовать себя в своей тарелке, то нельзя брать с собой Клео. - Только жаль, у жены, у бедненькой, страшно разболелась голова. Подбросим ее домой, а потом я поеду к вам.

- Когда пожмете еще пару тысяч рук?

- Именно!

Элмер был приятно поражен, когда выяснилось, что у мистера Ригга свой лимузин и свой шофер, - Элмеру не так уж часто доводилось разъезжать в лимузинах. Приятно все-таки, когда твои братья во Христе не испытывают недостатка в благах земных… В то же время при виде лимузина он стал держаться с Риггом более сдержанно, почтительно и елейно, и когда они доставили Клео в отель, Элмер изящно откинулся на бархатное сиденье и, поэтически взмахнув рукою, молвил:

- Какой сердечный прием оказали мне эти милые люди! Я так им благодарен! Воистину проявление высокого духа…

- Слушайте! - фыркнул Ригг. - С нами благочестие не обязательно. Мы с моей старушкой - стреляные воробьи. Мы любим религию, любим добрые старые гимны - это память о нашем родном захолустье. По-нашему, религия - отличное средство держать в руках народ: пусть лучше думают о высоких материях, чем о высокой зарплате, стачках и беспорядках, от которых так страдает наша промышленность. А кроме того, мне по душе хороший, энергичный проповедник, который умеет показать товар лицом. Поэтому я и стал попечителем. Но мы сами не так уж набожны. Так что, когда вам захочется дать себе передышку, а я думаю, что такому здоровенному малому, как вы, тошно слушать все время, как хнычут сестрицы во Христе, приходите к нам запросто, и, если вздумаете выкурить сигару или даже пропустить рюмочку, как порою делаю и я, грешный, мы вас отлично поймем. Верно я говорю, жена?

- Спрашиваешь! - отозвалась миссис Ригг. - А я сбегаю на кухню и, если кухарки не будет дома, сама поджарю вам яичницу. Да и пива бутылочка всегда найдется в холодильнике - смотрите только не проболтайтесь кому-нибудь из братьев. Идет?

- Еще бы! - обрадовался Элмер. - Само собой! Только я-то сам вот уж несколько лет, как не пью и не курю. Раньше, конечно, всякое было, а потом бросил совсем и теперь не хочется идти на попятный. Ну, а вы, естественно, валяйте. И знаете, какое это облегчение, когда в твоем приходе есть человек, с которым можно говорить свободно и не бояться, что он упадет в обморок! Ведь эти святоши, которые благочестивей самого господа бога, - они ни за что не дадут священнику вести себя просто, по-человечески!

Просторный и не очень новый дом Риггов был забит книгами - причем видно было, что здесь их читают, - книги по истории, биографии замечательных людей, записки путешественников… В маленькой гостиной с пылающим камином и широкими мягкими креслами было уютно, но миссис Ригг здесь не сиделось.

- Пошли на кухню, сочиним гренки с сыром! Обожаю готовить, но не смею сунуть нос в кухню, пока прислуга не ляжет спать.

Итак, первая беседа Элмера с Т. Дж. Риггом, которому суждено было стать единственным его настоящим другом после Джима Леффертса, состоялась в огромной кухне, за сверкающим белой эмалью столом, вокруг которого хлопотала миссис Ригг, потчуя мужчин гренками с сыром, салатом из сельдерея, холодной курицей - словом, всем, что нашлось в холодильнике.

- Мне нужен ваш совет, брат Ригг, - сказал Элмер. - Хотелось бы, чтобы первая проповедь прозвучала сенса… так, чтоб люди навострили уши и слушали. Тему надо сообщить завтра, чтобы успели подготовить объявление. Не подпустить ли немного пацифизма?

- М-м…

- Знаю, знаю! Во время войны я, конечно, был таким же патриотом, как всякий другой, вступил в Фор-минитмен, еще месяц - уж был бы в военной форме. Но, честное слово, теперь, когда война благополучно завершилась, все кричат о пацифизме - крупнейшие проповедники страны, и как их слушают! А здесь, в Зените, насколько мне известно, еще никто не трогал эту тему. Можно бы произвести большое впечатление…

- Что ж, верно. Отчего бы не стать пацифистом, пока новой войны не предвидится? Вполне разумно.

- Или, может, взять что-нибудь поблагороднее, назидательнее, с эдаким поэтическим уклоном? Как по-вашему? Вы ведь знаете здешнюю публику. Может, такая проповедь произведет больше впечатления? Или что-нибудь сильное, обличительное, смело бичующее порок? Знаете, пьянство, безнравственность - короткие юбки и прочее - ха, черт побери: у девиц юбки, что ни год, то короче!

- Я лично за последнее, - сказал Ригг. - Верное дело. Ничего нет лучше хорошей смачной проповеди о пороке. Да, сэр! Решительный бой пьянству и ужасающей половой распущенности, а то действительно все это принимает чудовищные размеры. - Мистер Ригг задумчиво смешал себе коктейль - виски с содовой, кусочек льда - не слишком крепкий: наутро ему предстояло защищать в суде некую особу, обвиняемую в злостном шантаже своих любовников. - Да-да. Кое-кто говорит, будто такие проповеди - сенсационная трескотня и только, но я на это всегда говорю одно: если священник таким путем заставляет народ ходить в церковь - а ведь очень немногие представляют себе, как трудно составить хорошую проповедь о пороке: чтобы и пробрало как следует и в то же время не получилось чересчур непристойно - так вот: надо только залучить людей в церковь, а там уж, пожалуйста, угощайте их старой, доброй, прочной религией, показывайте путь к спасению, учите соблюдать законы и добросовестно зарабатывать свои честные трудовые деньги, а не считать с утра, много ли осталось до конца рабочего дня, как мои чертовы клерки! Да-да, если вам нужен мой совет, берите порок… Слушай, ма, думаешь, его преподобие не обидится, если мы ему расскажем тот анекдотец про горничную и коммивояжера - помнишь, Марк рассказывал?

Элмер не обиделся. Больше того: у него был тоже наготове анекдотец ничуть не хуже. Домой он отправился в час ночи.

"С этой парой можно славно проводить время, - размышлял он, с наслаждением развалившись в такси. - Только со стариной Риггом надо держать ухо востро. Он стреляная птица и не прочь меня поймать… - И тут же возмущенно одернул себя: - А между прочим, что значит "поймать"? Что это я, правда? И ловить нечего! Пить отказался, от сигары тоже отказался - разве нет? Никогда не ругаюсь, разве что когда выйду из себя… Веду истинно христианскую жизнь! И, кстати, привожу в лоно церкви в сто раз больше душ, чем любой святоша-трезвенник, который боится смеха и веселья хуже чумы. "Поймать!" Черта с два!"