Люси Монтгомери - Дом мечты

— Нравятся? Я люблю их. Это самое красивое место, которое я когда-либо видела.

— Я мало где бывала, — медленно сказала Лесли Мур. — Но я всегда считала, что здесь очень хорошо. Я тоже люблю это место.

Она говорила все тем же ровным голосом. У Энн было странное ощущение, что эта девочка (она для себя настаивала на слове «девочка») могла разговориться, если захочет.

— Я часто прихожу сюда, — прибавила Лесли.

— Я тоже, — сказала Энн. — Как странно, что мы не встречались здесь прежде.

— Наверное, вы приходите сюда раньше, чем я. Ведь я обычно прихожу сюда поздно, когда уже почти темно. И я люблю приходить на берег только после шторма, каким был этот. Я не люблю, когда море спокойное и тихое. Мне нравится наблюдать борьбу, крушение и слышать шум.

— А я люблю любое море, — заявила Энн. — Море в Четырех Ветрах для меня то же, чем была Аллея влюбленных дома. Сегодня море выглядит таким свободным и неукротимым! Во мне что-то вскипает. Так трудно не дать волю своим чувствам. Вот почему я так дико танцевала, кружась вдоль берега. Я не подозревала, конечно, что кто-нибудь подгладывает за мной. Если бы меня видела мисс Корнелия Брайэнд, она предсказала бы печальное будущее для бедного молодого доктора Блайза.

— Вы знаете мисс Корнелию? — смеясь, спросила Лесли. У нее был неожиданно изысканный смех. Он раздался внезапно, и в нем было что-то от очаровательного смеха младенца. Энн тоже засмеялась.

— О, да. Она несколько раз была в «доме моей мечты».

— «Доме мечты»?

— Это глупое название дали нашему дому мы с Гилбертом. Так мы называем наше жилище между собой. Я просто проговорилась.

— Значит маленький домик мисс Рассел — это дом вашей мечты? — с удивлением сказала Лесли. — У меня тоже один раз был «дом мечты». Это был дворец, прибавила она с насмешкой.

— О, я как-то тоже мечтала о дворце, — сказала Энн. — Я считаю, все девушки мечтают об этом. А потом я поселилась в восьмикомнатном дворце. Все желания моего сердца исполнились, потому что здесь, в этом дворце, живет мой принц. Вы тоже должны иметь дворец, вы такая красивая. Вы должны позволить мне сказать, хотя я уже сказала, я готова взорваться от восхищения. Вы самая красивая девушка, которую я когда-либо видела, миссис Мур.

— Если мы собираемся быть друзьями, то вы должны звать меня просто Лесли, — сказала миссис Мур с сильным чувством.

— Да, конечно. А все мои друзья зовут меня Энн.

— Я тоже считаю себя красивой, — продолжала Лесли, устремив взгляд в море. — Я ненавижу мою красоту. Я хотела бы быть такой же смуглой и простой, как девушки из рыбацкой деревни. Ну ладно. Что вы думаете о мисс Корнелии?

Неожиданная смена темы разговора не оставила Энн никаких прав на ее продолжение.

— Мисс Корнелия прелесть, не правда ли? — сказала Энн. — Мы с Гилбертом были приглашены в ее дом на чашечку чая на прошлой неделе. Вы когда-нибудь слышали, чтобы за столом вздыхали?

— Мне кажется, я вспомнила заметку в газете о свадьбе, — с улыбкой сказала Лесли…

— Так вот, то же самое было на чае у мисс Корнелии. Я не могла поверить, что она столько наготовила только для нас, простых людей. Мне кажется, у нее были все виды пирогов, которые я только могу назвать, кроме лимонного. Она сказала, что как-то раз оценила всю прелесть лимонов на выставке в Шарлоттауне, С тех пор она больше не делает лимонных пирогов — боится разочароваться.

— Ну и как, вы смогли съесть достаточно пирогов, чтобы угодить ей?

— Я — нет, а вот Гилберт просто завоевал ее сердце своим аппетитом. Я вам не скажу, сколько он съел. Мисс Корнелия сказала, что еще никогда не встречала мужчину, который бы так, любил пироги. Вы знаете, я люблю мисс Корнелию.

— Я тоже люблю ее. Вы знаете, во всем мире она мой лучший друг.

В глубине души Энн удивилась. Если то, что сказала Лесли, правда, то почему мисс Корнелия никогда не упоминала при Энн ее имени? Ведь они так откровенно говорили обо всех, кто живет в Четырех Ветрах или поблизости.

— Разве это не красиво? — сказала Лесли после короткого молчания, указывая на тонкий луч, что падал на них через расщелину в скале. — Если бы я пришла сюда и увидела бы только это, я вернулась бы домой довольной.

— Эффект, который создают огни и тени, прекрасен, — согласилась Энн. Окна маленькой комнаты для шитья выходят в гавань. Я часто сижу у этого окна, не отрывая глаз от гавани. Цвета и тени меняются каждые две минуты.

— И вы никогда не чувствуете себя одиноко? — прервала ее Лесли. — Даже если вы одна?

— Нет. Не думаю, что я вообще когда-либо чувствовала себя одиноко за всю мою жизнь, — ответила Энн. — Даже когда я одна, у меня есть по-настоящему хорошая компания — мои мечты, мое воображение… Мне нравится быть одной, чтобы спокойно мечтать и наслаждаться этим. Но я люблю и дружбу, и милые веселые вечера, которые я провожу в компании друзей. Не могли бы вы тоже навещать меня? Пожалуйста, мне очень хочется, — попросила Энн. — Я верю, прибавила она, смеясь, — что я вам понравлюсь, если вы получше меня узнаете.

— Не знаю, понравлюсь ли вам я, — серьезно сказала Лесли. Она не напрашивалась на комплимент. Она смотрела на волны, пенившиеся у берега под лунным светом, и ее взгляд потемнел.

— Я уверена, что понравитесь, — сказала Энн. — И не думайте, пожалуйста, что я абсолютно невыносима, потому что вы видели, как я на закате танцевала на берегу. Не сомневайтесь, у меня есть чувство собственного достоинства. Я просто еще недавно замужем. Иногда я еще чувствую себя ребенком.

— Я замужем уже двенадцать лет, — сказала Лесли.

Это была еще одна новость, в которую трудно было поверить.

— Что? Вы не можете быть такой же старой, как я! — воскликнула Энн. — Вы, наверное, были ребенком, когда выходили замуж.

— Мне было шестнадцать, — сказала Лесли, вставая и надевая жакет и шляпку, лежавшую напротив. — Сейчас мне двадцать восемь. Ну, мне пора идти.

— Мне тоже. Гилберт, наверное, уже дома. Но я очень рада, что мы встретились здесь на берегу.

Лесли ничего не сказала, от чего Энн пришла в уныние. Она предложила дружбу, но та не была принята с большим удовольствием, если не совсем отвергнута. В полном молчании они поднялись на скалу и прошли через поле, на котором шелестела мягкая, как вельвет, трава, освещенная лунным светом. Когда они дошли до тропинки, Лесли свернула в сторону.

— Я пойду этой дорогой, миссис Блайз. Вы заходите ко мне иногда, хорошо?

Энн показалось, будто приглашение было кинуто ей. Создавалось впечатление, что миссис Мур сказала это с неохотой.

— Я приду, если вы этого действительно хотите, — сказала она холодным тоном.

— О да, я хочу! — воскликнула Лесли.

— Тогда я приду. Спокойной ночи, Лесли.

— Спокойной ночи, миссис Блайз. Энн пришла домой, зашла в коричневый кабинет и рассказала обо всем, что случилось, Гилберту.