Джон Фанте - Подожди до весны, Бандини

Когда он отложил фотографию в сторону, взгляд его упал в угол чемодана. Там лежала крохотная ювелирная шкатулочка из лилового бархата. Раньше он никогда ее не замечал. Находка удивила его, поскольку в чемодане он шарил неоднократно. Лиловая коробочка открылась, едва он нажал на пружинный замочек. Внутри, на шелковом ложе угнездилась черная камея на золотой цепочке. Выцветшая надпись на карточке, заткнутой в шелк, объяснила ему, что это такое. «Марии, замужем год сегодня. Свево».

Ум его работал очень быстро, пока он пихал себе в карман шкатулочку и запирал чемодан. Роза, веселого Рождества тебе. Подарочек. Купил тебе, Роза. Долго на него копил. Тебе, Роза. С Новым годом.

Он ждал Розу на следующее утро в восемь часов, стоял возле фонтанчика в вестибюле. Последний день занятий перед рождественскими каникулами. Он знал, что Роза всегда приходит в школу рано. Он же обычно едва успевал к последнему звонку, два последних перед школой квартала приходилось нестись сломя голову. Он знал наверняка, что монахини, проходившие мимо, разглядывали его с подозрением, несмотря на свои елейные улыбочки и пожелания веселого Рождества. В правом кармане пальтеца он чувствовал укромную важность своего подарка Розе.

К восьми пятнадцати начали подходить ученики: девчонки, разумеется, но Розы среди них не было. Он

следил за электрическими часами на стене. Восемь тридцать, а Розы по-прежнему нет. Он недовольно нахмурился: целых полчаса убил в этой школе, и ради чего? Ни за фиг собачий. Сестра Селия пронеслась вниз по лестнице из монастырских покоев, ее стеклянный глаз сверкал ярче живого. Увидев, как Артуро переминается с ноги на ногу – Артуро, который вечно опаздывал, – она взглянула на свои часы.

– Царица небесная! У меня что – часы остановились?

Она сверилась с электрическими на стене.

– Ты что, вчера вечером домой не ходил, Артуро?

– Ходил, конечно, сестра Селия.

– Ты хочешь сказать, что сегодня специально пришел на полчаса раньше?

– Я пришел учиться. По алгебре отстаю. Она недоверчиво улыбнулась:

– А завтра начинаются рождественские каникулы?

– Вот именно.

Однако он знал, что прозвучало неубедительно.

– Веселого Рождества тебе, Артуро.

– И вам того же, сестра Селия.

Без двадцати девять – Розы по-прежнему нет. Казалось, все на него таращатся, даже братья, которые вылупились так, будто он попал в чужую школу, вообще в чужой город.

– Ты глянь, кто тут!

– А ну вали отсюда, урод. – Он наклонился хлебнуть ледяной воды.

Без десяти девять огромная парадная дверь открылась. Вот она: в красной шляпке, верблюжьем пальтишке, боты на «молниях», а лицо ее, все ее тело высвечено холодным пламенем зимнего утра. Все ближе и ближе подходила она, руки заботливо обнимали большущую связку книг. Она кивала друзьям налево и направо, улыбка – словно мелодия в этом школьном вестибюле: Роза, президент Общества Девочек Святого Имени, всеобщая возлюбленная, все ближе и ближе в маленьких галошах, хлопающих на пятках от радости, словно они тоже в нее влюблены.

Он сжал шкатулку покрепче. Поток крови внезапно загромыхал у него в горле. Ее взгляд на мгновение жизнерадостно обмахнул его измученное восторженное лицо, мимолетно остановившись на полуоткрытом рте, на выпученных глазах, и он сглотнул свое возбуждение.

Он онемел.

– Роза… я… тут…

Взгляд ее миновал его. Хмурая складка обернулась улыбкой, когда какая-то одноклассница подбежала и увлекла ее в сторону. Они вошли в раздевалку, оживленно болтая. В груди у него все провалилось. Блин. Он склонился над фонтанчиком и глотнул холодной воды. Вот же блин. Он выплюнул воду от отвращения, весь рот свело холодом. Блин.

Все утро он писал записки Розе и рвал их одну за другой. Сестра Селия заставила класс читать «Другого мудреца» Ван-Дайка. Артуро скучал: ум его был настроен на другую, более здоровую литературу, которую можно отыскать в грошовых журнальчиках.

Но когда читать настал черед Розе, он весь обратился в слух: Роза декламировала как-то истово. И только теперь ван-дайковская макулатура обрела какое-то значение. Он знал, что это грешно, однако абсолютно никакого почтения к истории о рождении Младенца Иисуса, о бегстве в Египет, к повествованию о дитяти в яслях у него не было. Думать же так – грех.

На перерыве в полдень он неотступно ходил за ней, но она ни на минуту не оставалась одна, вечно с какими-то подружками. Один раз она бросила взгляд поверх плеча девчонки, когда их группа стояла кружком, и увидела его – так, словно заранее знала, что ее будут преследовать. Тогда он сдался, пристыженный, и сделал вид, что просто шляется по вестибюлю. Звонок прозвенел, начался дневной урок. Пока сестра Селия таинственно лепетала о Непорочном Рождении, он снова писал записки Розе, рвал их и писал другие. К этому времени он уже осознал, что лично вручить подарок Розе окажется ему не под силу. Это придется сделать кому-то другому. Записка, которой он остался доволен, гласила:

Дорогая Роза,

Веселого Рождества тебе

от

Угадай Кого

Ему стало больно, когда он понял, что подарок она не примет, если узнает почерк. С неуклюжим терпением он переписал записку левой рукой, выцарапывая дикие каракули. Но кто же доставит ей подарок? Он тщательно изучил лица одноклассников. Никто, понял он, не сможет сохранить тайну. Вопрос он решил, подняв руку. С сахариновой благосклонностью грядущего Рождества сестра Селия кивком разрешила ему выйти из класса. Он на цыпочках направился по боковому проходу к раздевалке.

Пальто Розы Артуро приметил сразу же, ибо хорошо его знал: сколько раз он касался и целовал его в сходных обстоятельствах. Записку он засунул в шкатулку, а шкатулку опустил в карман. Потом обнял пальто, вдыхая его аромат. В боковом кармане он обнаружил крошечную пару перчаток. Поношенные, с дырочками на маленьких пальчиках.

Ах, черт побери: что за милые дырочки. Он нежно их расцеловал. Славные маленькие дырочки на пальцах. Миленькие маленькие дырочки. Не плачьте, маленькие дырочки, будьте смелыми и грейте хорошенько ее пальчики, ее хитрые маленькие пальчики.

Он вернулся в класс, по боковому проходу между партами к своему месту, изо всех сил стараясь не смотреть на Розу, поскольку знать она не должна, даже заподозрить его не должна ни в чем.

Когда прозвенел звонок с занятий, он первым выскочил из парадного и помчался по улице. Сегодня вечером он узнает, есть ей до него дело или нет, ибо сегодня – Банкет Святого Имени для Алтарных Служек. Проходя по центру города, он вертел головой во все стороны, надеясь увидеть где-нибудь своего отца, однако наблюдательность пропала втуне. Он знал, что следовало задержаться в школе на репетицию алтарных служек, но сама мысль была невыносима теперь, когда прямо за ним в строю стоял Август, а его парой был этот жалкий чилим из четвертого класса.