Тхиен Ли - Игра втёмную

В храме находилось несколько сот верующих, согнувших спины в молитве. У Луана складывалось странное ощущение. Архитектура этого экстравагантного дворца была рассчитана на то, чтобы поразить воображение. Ощущение усиливалось от тихого гула голосов тех, кто молился. Это были темные, забитые люди, облаченные в простые красно-синие одежды, символический смысл которых мог объяснить, наверное, только сам верховный правитель секты.

Епископ поднялся со своего кресла. Но Нго Динь Зьем продолжал неподвижно стоять, скрывая нервное напряжение.

Луан вдруг как-то сразу осознал, что Фам Конг Так, этот дворец, вся резиденция, эти верующие, как, впрочем, и сама секта Каодай, — это всего лишь предмет торговли для Нго Динь Зьема.

О посещении Нго Динь Зьемом резиденции каодаистов в печати было помещено короткое сообщение: «Премьер-министр и епископ сделали обзор внутренней и международной обстановки. Премьер-министр вновь подтвердил право всех религий отправлять свои верования. Епископ со своей стороны заявил о поддержке усилий правительства по сплочению всех национальных сил под руководством главы государства против коммунизма».

Печать хранила полное молчание по поводу содержания встречи Нго Динь Зьема и генерала Чинь Минь Тхе. На этот счет в прессе промелькнуло совсем коротенькое сообщение. Правда, и сама печать не знала толком о содержании встречи. Она проходила в районе горы Баден. Организовал ее на обратном пути Нго Динь Зьема из резиденции каодаистов в Сайгон американский генерал Лэнсдейл.

Кортеж машин, сопровождающих премьера, двигался дорогой номер 1 по направлению к городу. Но в «кадиллаке» Нго Динь Зьема не было. В машине находился другой человек. На встрече с Тхе кроме самого Нго Динь Зьема присутствовали его врач Туей и Луан. Сам Лэнсдейл буквально за несколько минут до встречи покинул здание, где она должна была произойти. Встреча состоялась краткая, даже очень краткая, если сравнить с тем временем, какое Нго Динь Зьем отвел посещению резиденции каодаистов. Она длилась минут пятнадцать. Но этих пятнадцати мину? вполне хватило для того, чтобы Нго Динь Зьем поблагодарил генерала Тхе и сделал ему наставление, как отец сыну. Все прошло хорошо. Генерал Лэнсдейл мог быть вполне доволен тем, как реализуется его замысел.

Во время, встречи Луан находился рядом с Нго Динь Зьемом. Генерал Тхе, человек весьма авторитетный среди руководителей секты Каодай, подобострастно выслушивал премьер-министра. Доктор Туен и Луан осторожно обменялись взглядами. Доктор внимательно следил за каждым движением и жестом генерала, который с трудом скрывал свое волнение.

Луан понимал, что любая акция, предпринимаемая Тхе, направляется Лэнсдейлом. ЦРУ, если не прямо Коллинз, сразу же пустило в ход несколько своих карт, чтобы ограничить самостоятельность Нго Динь Зьема. Внешне Тхе проявлял полную покорность. Но было ясно, что он ведет свою игру. Он изображал абсолютную преданность Нго Динь Зьему. В то же время был подчеркнуто вежлив с Луаном и Туеном, сопровождавшими Зьема в поездке. Им одним он подобострастно жал руки.

На поляне находилось три вертолета. Ими управляли американские летчики. Зьем возвращался в Сайгон по воздуху, поскольку прослышал о беспорядках в районе Гозау. Но это была недостоверная информация. Из посторонних лиц там не было никого.

Поднявшись в вертолет, Нго Динь Зьем перестал думать о генерале Тхе, глубоко уверенный, что теперь страна будет находиться в его, Зьема, власти.

Спустя две недели после того, как в печати появилось сообщение о встрече Нго Динь Зьема и Така, премьер решил собрать пресс-конференцию во дворце Зялонг. Это была его первая пресс-конференция. Данное событие произошло 12 февраля, спустя триста дней после истечения срока перегруппировки войск, прошедшей в соответствии с Женевскими соглашениями 1954 года. Вьетнам по существу был расколот на две части.

Зал государственных приемов дворца Зялонг переполнен. Официальной резиденцией правительства был избран дворец Нородома, но здание этого дворца находилось на реставрации. Кроме того, дворец Зялонг традиционно считался резиденцией главы государства. В силу всех этих обстоятельств Нго Динь Зьем расположился во дворце Зялонг.

Сквозь густой табачный дым просматривался портрет Бао Дал на стене. Портрет этот придавал всему происходящему в зале еще более «государственный» вид. В огромных кожаных креслах сидели гости из самой страны и заграницы. На столе было установлено множество микрофонов, красовалась огромная ваза с цветами, доставленными из Далата.

Пресс-конференция еще не началась. В ожидании гости небольшими группами стояли в зале, обсуждая последние новости.

— Стране нужен глава государства. Премьер-министр раскроет свои замыслы. Ситуация в Индокитае вскоре совершенно изменится. Французскому индокитайскому банку придется уступить место своим коллегам из Нью-Йорка.

— Бао Дай, говорят, забавляется с девицами на вилле Торенк. Он готовится издать вердикт о передаче власти. Словом, ситуация щекотливая. Нго Динь Зьем держится за ручку ножа, а Бао Дай схватился прямо за лезвие.

Сидевшая в зале женщина, черноволосая, голубоглазая, остроносая, внимательно слушала все, что говорят присутствующие, и быстро записывала слова гостей. От торопливой работы лицо ее зарделось. Она была очень красива.

Вдруг с улицы донеслись возгласы:

— Долой колонизаторов, феодалов, коммунистов!

— Да здравствует Нго Динь Зьем!..

Раздавались слова песни, такой же убогой, как и те, кто ее пел. Демонстрация шла по проспекту Копг Ли, который еще несколько месяцев назад носил имя генерала де Голля. Собравшиеся обогнули дворец Зялонг и остановились у главного входа в него.

Гости, собравшиеся во дворце, с замиранием сердца следили за тем, что происходит у дворца. Может быть, потому, что вся эта сцена с демонстрантами была необычна, особенно для западных наблюдателей. Красивая женщина — журналистка быстро вскинула фотоаппарат и сделала несколько кадров.

Большая часть демонстрантов, подростки и пожилые женщины были одеты в коричневые одежды. С исступленными, фанатичными лицами, держа по батону хлеба под мышкой, они пугливо озирались по сторонам.

За всем происходящим наблюдали Ню и Луан, находившиеся в одной из комнат дворца. Увидев, что Луан согнулся, пытаясь расслышать доносившиеся из соседнего зала слова. Ню тихо сказал:

— Опасаться можно только за Чан Ким Туена и Фам Суан Тхая. Все остальные — подставные лица, собранные специально для одурачивания корреспондентов.

Рядом с группой гостей возвышался тучный, страдающий одышкой Нго Чонг Хиеу. Он беседовал с красивой женщиной.