Тхиен Ли - Игра втёмную

— Ваше преосвященство, предположим, господин Зьем закроет секты…

Лицо Така становилось все более бледным.

— А зачем их закрывать? — Он задал вопрос таким тоном, что Луан понял: Так на что-то надеется.

Луан решил, что отвечать он не должен. В душе он с симпатией относился к монаху, который вознесся на вершину церковной пирамиды только благодаря воле случая. Слушая целыми днями молитвы о загробной жизни, Так, похоже, твердо вообразил, что истинная жизнь развивается согласно религиозным писаниям различных направлений. Главное заключалось в том, чтобы его секретари своевременно и точно нашли соответствующую цитату из святых писаний и изложили ее в стихотворном варианте. Он платил большие деньги своим секретарям, сочинявшим стихи, поскольку считал, что без такого их труда передать святую волю обычной людской среде невозможно. Конечно, ума у него хватало, и он понимал, что не все молитвы дают нужный эффект.

Его преосвященство Фам Конг Так внимательно разглядывал карту Индокитая. Красная ниточка дороги номер 1 от Тэйниня до Камбоджи была очень короткой.

— Я не удивлюсь, если премьер-министр не подумает о своих соотечественниках. Что же, тогда я переберусь в Камбоджу. Там у меня множество верующих. По ту сторону реки Бассак ведется строительство нашего большого храма. Сианук всегда был милостив ко мне.

— Ваше преосвященство, не присылал ли вам письма начальник разведывательного управления камбоджийского принца подполковник Косеем? — неожиданно спросил Луан.

Так удивился:

— Вы знакомы с подполковником Коссемом?

— Правильнее сказать, я знаю его, но лично еще не встречался, — ответил Луан.

— Я тоже знаком с ним только заочно, через одного капитана. Он видное лицо в камбоджийской разведке. И хочет обратиться в веру Каодай.

— Это верно. Господин Косеем кроме выполнения своих разведывательных обязанностей одновременно является командиром подразделений парашютистов и заместителем командира сил обороны камбоджийской столицы. Насколько мне известно, подполковник Коссем по национальности тям, так почему же до сих пор он не вступил в секту Каодай? — спросил Луан и засмеялся.

— Ого! Да вы, господин агроном, куда более сведущи, чем я думал. Хочу сообщить вам, что господин Косеем выразил готовность вступить в секту Каодай. Среди каодаистов имеется много французов, американцев, индусов, японцев… — Так перевел дыхание.

— Я вновь хотел бы вернуться к теме наших взаимоотношений с Нго Динь Зьемом. Прошу передать ему только одну просьбу. Если он согласится с ней, то с программой из десяти пунктов, с которой я выступил, правительство может поступить по своему усмотрению. Я прошу подписать с нами соглашение, признающее наш округ размером в сорок квадратных километров в провинции Тэйнинь, и наш суверенитет в масштабах данного округа. Что касается того, как данный вопрос лучше представить общественности, то это я оставляю за Нго Динь Зьемом. Речь идет о небольшой территории размером сорок на сорок километров. Как вы считаете, господин агроном, я могу надеяться?

— Это ваше самое главное требование?

— Да!

Слова, манера поведения его преосвященства в эти минуты выдавали его самые заветные желания. У Луана было такое чувство, будто он сидит перед толстосумом, который по уши залез в долги, а теперь готов бросить все свое имущество и просит оставить ему лишь дом и могилы предков, к которым он всю свою жизнь готовился уйти.

— Не могли бы вы, господин агроном, передать Нго Динь Зьему о моей просьбе? Я никогда не забуду вашей любезности! — прошамкал Так.

— Передать вашу просьбу Нго Динь Зьему не составляет труда. Я обещаю, что она будет доложена премьер-министру сегодня же или завтра утром. Но я думаю, Нго Динь Зьем откажется ее удовлетворить!

— Почему же? Я ведь прошу не о многом.

— Это верно. Просьба небольшая. И все же Зьем откажется. Он опасается потерять более крупные вещи. Когда же он будет уверен, что крупных вещей не потеряет, то не захочет терять и мелочь.

— Ну и что же я должен делать, как вы считаете?

— Похоже, вы еще не готовы дать отпор Нго Динь Зьему?

— Я всего лишь смиренный монах! — бессильно ответил Фам Конг Так.

Настала очередь Луана глубоко вздохнуть.

— А вы никогда не задумывались над возможностью вступить в контакт с людьми, участвовавшими в войне Сопротивления? Их много, в том числе и вдесь, в Тэйнине…

Луан старался направить беседу в нужное русло. Так судорожно затряс руками:

— Да что вы, господь с вами! Зачем вы так шутите… Если Нго Динь Зьем простит меня, то я, как его единоверец, готов идти вперед и наказать Север.

Луан встал:

— Спасибо. Прошу извинения.

Фам Конг Так тоже встал и проводил Луана до дверей.

— Еще раз прошу вас передать мою просьбу Нго Динь Зьему.

Вид у его преосвященства был жалкий, лицо страдальческое. Но перед тем как принять нового посетителя, он преобразился, принял гордую осанку.

Через распахнувшуюся дверь Луан услышал голоса молящихся и удары гонга. На какую-то долю секунды нервы его сдали. Нет, не из-за этого старика склеротика. Того ждала достойная его участь, унизительная и позорная. Тяжело было, что этот примитивный человек властвовал над душами сотен тысяч людей, втягивая этих людей по своей воле в катастрофические авантюры.

Фанфани быстро выбежала к парадному подъезду. Но машина Луана уже рванулась с места. Он помахал Элен в знак приветствия и в этот момент поймал себя на мысли, что забыл ее представить его преосвященству.

Но Фанфани не проявила беспокойства. Она знала, что Луан ей еще пригодится, и послала воздушный поцелуй вслед удаляющейся машине.

Тяжелые четырехмоторные транспортные самолеты приземлились на летном поле аэродрома Таншоннят. Из самолетов высадилось несколько сот человек. Это были самолеты специального назначения, на них перевозили людей с Севера на Юг. По сравнению с теми, кто эвакуировался морем, эти пассажиры выглядели куда более свежими, неуставшими, да и одеты были лучше. Все поспешно расстегивали воротники. Когда они садились в самолет, было 15 градусов тепла. А здесь, в Сайгоне, — 36 градусов в тени.

Их ждала толпа встречающих.

Из самолета вышла девушка. В руках у нее был только небольшой чемоданчик да шерстяная кофта ручной вязки. Девушка заметно выделялась своим видом: очень красивая, лет двадцати пяти, не более, среди прибывших единственная женщина в брюках европейского образца.

— Тетя! — громко крикнула девушка, подбежала к женщине аристократического вида, одетой в национальное платье аозай, и обняла ее.

— Зунг, это ты? — удивленно посмотрела на девушку женщина и вдруг громко заплакала: — Ну как ты выросла! Еще в прошлом году, когда ты навещала меня, была же совсем девочкой. А почему не приехал отец? Я приготовила места вам обоим. Для него держат пост управляющего делами министерства финансов. Ну а ты должна учиться, чтобы получить диплом.