Леонид Гроссман - Записки д`Аршиака, Пушкин в театральных креслах, Карьера д`Антеса

Луи-Наполеон избрал для осуществления переворота трех сотрудников: военного министра Сент-Арно, префекта полиции де Мопа и депутата де Морни (своего единоутробного брата). В течение двух недель были обдуманы все детали и разрешены все трудности предстоящего чрезвычайного шага. Вечером 1 декабря легитимисты предложили президенту свое сотрудничество, которое не было принято. Но обстоятельство это указывает на пристальный интерес Жоржа Геккерна к развертывающимся историческим событиям.

Напомним в общих чертах их политические цели и общий ход.

Через полчаса после разъезда гостей из Елисейского дворца в кабинете принца-президента собрались в последний раз перед выступлением главные участники заговора.

Луи-Наполеон извлек из письменного стола папку с надписью синим карандашом « Рубикон ». Здесь были собраны все проекты и планы переворота; роль каждого участника была точнейшим образом предопределена.

Принц-президент начал с того, что вручил своему флигель-адъютанту полковнику Бевилю текст прокламаций, которые ночью должны были быть отпечатаны в национальной типографии и на рассвете расклеены по всему городу. Воззвание начиналось словами: «Во имя французского народа! Национальное собрание распущено. Всеобщее голосование восстановлено. Французский народ созван в избирательные комиссии. Осадное положение объявлено в пределах первой военной дивизии»…

Луи-Наполеон отдает последнее распоряжение: он назначает своего брата герцога Морни министром внутренних дел и предписывает ему ранним утром занять министерство. Своему преданнейшему стороннику Персиньи он поручает занять войсками дворец Национального собрания; военный министр генерал Сент-Арно распределит бригады по нужным местам и организует осадное положение. Префект полиции де Мопа арестует на рассвете всех опасных лиц: Тьера, Кавеньяка, Шангарнье, Ламорисьера и около 70 других. К 8 часам утра четыре основные меры политического переворота должны быть осуществлены и закончены.

С точки зрения техники политического переворота замысел был выполнен образцово: в 6.15 были арестованы 78 политически «опасных» лиц; в 6.30 войска занимали свои посты; в 7 часов декреты о роспуске Собрания и новой власти расклеивались на стенах Парижа; ровно в половине 8-го Морни занимал министерство внутренних дел в сопровождении 250 стрелков. На другое утро президент назначал своих первых министров. Впоследствии Гамбетта в одной из своих речей назвал их «безвестными людьми, без таланта, без имени, без чести, без положения — кучкой дельцов, потерянных в долгах и преступлениях!». Вскоре к этой первой горсти преданных единомышленников были привлечены и легитимисты. Отклонив их сотрудничество для непосредственного осуществления переворота, Наполеон принял его сейчас же после своего «18 брюмера», стремясь укрепить свое положение силами враждебных партий и всемерно использовать для престижа и упрочения новой власти разногласья и растерянность в среде своих врагов.

Переворот 2 декабря поставил легитимистов в затруднительное положение. Действовать против Луи-Наполеона было равносильно приобщению к революции; высказаться за него было предательством монархической идеи. Большинство создало фикцию о том, что Луи-Наполеон — предшественник законного короля, подготовляющий трон Генриху V, а потому в известных границах допустимо служение ему. Наконец горсточка роялистов, отбросив всякие стеснения и маскировки, открыто и решительно перешла на сторону победившего Бонапарта, за что и получила от него высшую награду — кресла сенаторов. К этой группе принадлежал и Жорж де Геккерн.

Сообщение Луи Метмана, что «кресло сенатора вознаградило в 1852 году» успех миссии Жоржа Геккерна к иностранным дворам (Австрии, Пруссии и России), оказывается ошибочным. Дипломатическая поездка Геккерна относится к маю 1852 года, между тем уже 27 марта императорский декрет пополнял состав Сената, установленный в феврале, пятью новыми членами, в том числе парижским архиепископом, герцогом Мортемаром и бароном де Геккерном. Возможно даже, что намечавшаяся миссия к Николаю I по важнейшему государственному вопросу способствовала возведению будущего чрезвычайного посла в высокое звание члена Законодательного собрания.

Во всяком случае, 27 марта 1852 года открывалась — почти на целое двадцатилетье — новая эра в биографии Жоржа де Геккерна. Это эпоха осуществления его честолюбивых замыслов и грандиозных финансовых вожделений. В качестве члена Сената он имеет непосредственное прикосновение ко всем историческим выступлениям Франции — Крымской кампании, итальянскому походу, франко-прусской войне. Седанская катастрофа, положившая конец владычеству Наполеона III, знаменует и завершение политической карьеры младшего барона де Геккерна.

Вскоре принц-президент возложил на молодого сенатора важнейшее политическое поручение. Необходимо было до провозглашения во Франции империи заручиться гарантией признания нового режима сильнейшими северными державами. Эту секретную дипломатическую миссию Луи-Наполеон и поручил Жоржу Геккерну. Вероятно, правительство принца-президента считалось с известными связями этого международного барона — по отцу француза, по матери немца, по приемному отцу — голландца, в придачу еще женатого на русской. Было известно, что старый барон Луи фон Геккерн занимает видное положение при австрийском дворе, что родственники Жоржа по матери, Гацфельдты, влиятельны в Пруссии, что русский вице-канцлер Нессельроде издавна благоволит к нему, а Николай I высказал ему в трудную минуту исключительное расположение. Во всяком случае, в мае 1852 г. Жорж Геккерн отправился в Вену и Берлин, где как раз гостил у своего шурина — короля прусского — русский император.

Перед нами неизвестное письме Жоржа Геккерна к канцлеру Нессельроде с просьбой аудиенции у царя.

«Берлин, 18 мая 1852. Отель де Люти под Липами, № 44.

Господин граф! Прибыв сегодня утром из Вены, я немедленно же отправился в Потсдам, чтобы иметь честь повидаться с Вами и узнать у Вас, когда император удостоит принять меня. К сожалению, Вы выехали за город как раз перед тем, как я явился в Ваш отель. Имею честь поэтому, господин граф, просить Вас не отказать мне в сообщении намерений его величества, в распоряжении которого мне приказано всецело находиться. Примите, господин граф, уверение в моем глубочайшем уважении и полной преданности.

Барон де Геккерн.

Господину графу Нессельроде».

Николай I, соглашаясь на свидание, поручил предупредить посланца, что русский император не может принять его в качестве представителя иностранной державы ввиду приговора военного суда, удалившего д'Антеса с русской службы; но если он желает предстать перед царем как бывший офицер его гвардии, осужденный и помилованный, Николай согласен выслушать то, что он имеет сообщить ему от главы Французской республики.