Ги Мопассан - Знак

Ты просто представить себе не можешь, что тут со мной сделалось! Я чуть с ума не сошла. Как я испугалась! Подумай, что было бы, если бы он заговорил со слугами! С Жозефом, который так предан моему мужу! Жозеф несомненно решил бы, что я давным-давно знакома с этим господином.

Что мне было делать? Ну, скажи: что было делать? А он вот-вот позвонит в дверь, сейчас, сию секунду. Что было делать? И я решила, что лучше всего самой побежать ему навстречу, сказать, что он ошибся, умолить его немедленно уйти. Он сжалится над женщиной, над слабой женщиной! И вот я мчусь к дверям и открываю их в тот самый миг, когда он протягивает руку к звонку.

Вне себя я начинаю лепетать:

— Уходите, скорей уходите, вы заблуждаетесь, я порядочная женщина, я замужем. Это ошибка, чудовищная ошибка, я обозналась, приняла вас за одного своего знакомого, вы очень похожи на него. Умоляю вас, сжальтесь надо мной.

А он, дорогая, смеется в ответ и говорит:

— Добрый день, кисонька! Можешь не продолжать, я и без того знаю все наизусть. Ты замужем и, значит, берешь не один луидор, а два. Что ж, два так два. Идем, покажи мне дорогу.

И он отстраняет меня и захлопывает входную дверь, а я стою и от страха слова не могу вымолвить, и тогда он целует меня, обнимает за талию и ведет прямо в гостиную — я впопыхах не прикрыла туда дверь.

Он начинает все разглядывать, точно оценщик, и говорит:

— Н-да! А у тебя и впрямь очень мило, даже просто шикарно! Здорово тебя, должно быть, припекло, если ты взялась из окна промышлять!

И тогда я снова начинаю умолять:

— Уходите, пожалуйста, уходите! Сейчас вернется мой муж! Я жду его с минуты на минуту, он всегда приходит в это время. Клянусь вам, что вы ошиблись!

А он совершенно спокойно отвечает:

— Брось, милочка, эти штучки. Вернется твой муж — что ж, дам ему сто су, пусть посидит в кабачке напротив.

Потом он видит на камине фотографию Рауля и спрашивает:

— Это и есть твой... твой, так сказать, муж?

— Да, это мой муж.

— Ну, и мордоворот! А это кто? Одна из твоих товарок?

Это он о твоей фотографии, дорогая, знаешь, той, где ты в бальном платье. Я уже совсем не помнила, на каком я свете, и пролепетала:

— Да, это одна из моих товарок.

— Премиленькая. Непременно познакомь меня с ней.

А часы начинают бить пять, и в половине шестого вернется, как всегда, Рауль! Что, если этот господин не уйдет до его возвращения, ты только вообрази! И я... я... потеряла голову... ну совсем потеряла... и решила... решила... что уж лучше... избавиться от него... и как можно скорей... Чем быстрее я с этим разделаюсь... Ну, ты понимаешь... и... и... словом, раз ничего другого не оставалось... а ведь не оставалось, пойми, дорогая... без этого он ни за что бы не ушел... И я... я... я заперла дверь гостиной на задвижку... Ну и все!

Уткнув голову в подушку, маркиза де Реннедон начала хохотать, безудержно хохотать, так что кровать тряслась.

Потом, переведя дух, спросила:

— А он хотя бы красивый?

— Очень.

— Так в чем же дело?

— Но... Но... дорогая, понимаешь... он пообещал вернуться... завтра... в такое же время... и я... я просто в ужасе... Ты не представляешь, какой он несговорчивый... и упрямый. Что делать? Скажи, что мне делать?

Маркиза села в кровати — сидя ей легче было размышлять. После паузы она изрекла:

— Устрой, чтоб его арестовали.

— Арестовали? — ошеломленно повторила баронесса. — То есть как? Ты понимаешь, что говоришь? Устроить, чтоб его арестовали? Но на каком основании?

— Это проще простого! Пойдешь к комиссару полиции и заявишь, что вот уже три месяца, как тебя преследует какой-то субъект, что вчера он нагло ворвался к тебе и грозил прийти на следующий день, и вот ты требуешь, чтобы власти оградили тебя от него. С тобою пойдут двое полицейских и арестуют его.

— Но, дорогая, а вдруг он расскажет...

— Кто же ему поверит, дурочка, если ты сочинишь для комиссара правдоподобную историю? А тебе поверят, ты светская женщина с безупречной репутацией.

— Но я в жизни не решусь!

— Должна решиться, дорогая, иначе плохо твое дело.

— Но ведь если его арестуют, он... он начнет меня оскорблять!

— Что ж, у тебя будут свидетели, и ты потребуешь, чтобы его приговорили...

— К чему приговорили?

— К денежному штрафу. В таких случаях надо быть безжалостной!

— Ох, кстати о деньгах... меня очень тяготит одна вещь... так тяготит... Понимаешь... он перед уходом положил... положил на камин... два луидора.

— Два луидора?

— Да.

— Только и всего?

— Да.

— Немного. Меня это задело бы. Ну так что же?

— Что прикажешь мне делать с этими деньгами?

Маркиза на секунду задумалась, потом проникновенно сказала:

— Дорогая, ты должна... ты обязана сделать маленький подарок мужу... Этого требует простая справедливость!

Напечатано в "Жиль Блас" 27 апреля 1886 года.