Ги Мопассан - Усыпительница

— Как же это у вас... делается?

— Удушением... Совершенно нечувствительно.

— Каким способом?

— Газом нашего изобретения. У нас есть на него патент. С другой стороны здания имеются двери для посетителей, три небольшие двери, выходящие в переулки. Когда мужчина или женщина являются к нам, их опрашивают, затем предлагают помощь, пособие, поддержку. Если клиент согласен, производят обследование. Нередко таким образом мы спасаем людей.

— Где же вы берете деньги?

— Денег у нас много. Членские взносы очень высоки, кроме того, считается хорошим тоном делать пожертвования в пользу общества. Имена жертвователей публикуются в Фигаро . Наконец, богатые платят за самоубийство тысячу франков. И они умирают, позируя. Для бедных же самоубийства бесплатны.

— А как вы узнаете, что человек беден?

— О сударь, это легко угадать. И затем они должны представить свидетельство о бедности от полицейского комиссара. Если б вы знали, какое мрачное впечатление производит их приход! Я побывал лишь раз в той приемной и больше туда ни за что не пойду. Помещение, впрочем, там не хуже, чем здесь, почти так же богато и комфортабельно, но они!.. Они!!! Если бы вы видели, как они приходят умирать, эти старики в лохмотьях, эти люди, месяцами страдавшие от нищеты, искавшие пищу на помойках, как бродячие собаки! Женщины в рубище, изможденные, больные, парализованные, неспособные к жизни... И, рассказав о себе, они говорят: «Видите сами, дальше так жить нельзя, ведь я больше не могу ничего делать, ничего заработать».

Я видел одну старуху восьмидесяти семи лет, пережившую всех своих детей и внучат; в течение шести недель она спала под открытым небом. Я так расстроился, что чуть не заболел. Вообще у нас есть что послушать; впрочем, бывают и такие люди, которые ничего о себе не рассказывают, а только спрашивают: «Где это?» Их впускают, и сразу все кончено.

Я спросил, и сердце у меня сжалось:

— А... где же это?

— Здесь.

Он открыл дверь, добавив:

— Войдите, это помещение, предназначенное только для членов клуба. Им пользуются реже, чем другими. У нас было здесь только одиннадцать уничтожений .

— Вот как! Вы называете это... уничтожением?

— Да, сударь. Войдите же!

После некоторого колебания я вошел. Это была красивая галерея, нечто вроде теплицы с расписными стеклами бледно-голубого, нежно-розового и светло-зеленого цвета, с гобеленами, на которых были вытканы поэтичные пейзажи. В салоне стояли диваны, роскошные пальмы, благоухали цветы — особенно много было роз. На столах лежали Ревю де Дё Монд , сигары в коробках с бандеролями и таблетки Виши в бонбоньерках, что меня особенно поразило.

— О, сюда часто приходят поболтать, — сказал мой провожатый, видя, что я удивлен.

Он продолжал:

— Общие залы такие же, только обставлены попроще.

Я спросил:

— Как же вы это делаете?

Он показал на кушетку, обитую крепдешином кремового цвета с белыми узорами, под большим кустом неизвестного мне растения, у подножия которого стояла полукруглая жардиньерка с резедой.

Понизив голос, секретарь добавил:

— Цветы и аромат можно по желанию менять, так как наш газ, действующий совершенно нечувствительно, способен придавать смерти запах вашего любимого цветка. Для этого к нему примешивают эссенции. Если хотите, я могу дать вам подышать им.

— Благодарю вас, — возразил я с живостью, — не теперь еще...

Он рассмеялся.

— О сударь, это совершенно безопасно. Я убедился в этом несколько раз на самом себе.

Мне не хотелось, чтобы меня сочли трусом, и я сказал:

— Ну, хорошо.

— Лягте на Усыпительницу .

С некоторым беспокойством я сел на кушетку, обитую крепдешином, затем растянулся на ней и почти тотчас же почувствовал приятный запах резеды. Я раскрыл рот, чтобы вдохнуть его глубже, ибо моя душа, уже скованная первым приступом удушья, погрузилась в забытье и наслаждалась упоительным хмелем, который пьянил чарующе и молниеносно.

Меня потрясли за плечо.

— Ну, ну, сударь, — смеясь, проговорил секретарь, — вы, кажется, увлеклись?

И вдруг другой голос, прозвучавший наяву, а не во сне, приветствовал меня с крестьянским акцентом:

— Здравствуйте, сударь! Как живете?

Мои грезы рассеялись. Я увидал Сену, сверкавшую на солнце, и полевого сторожа, подходившего по тропинке; он козырнул мне, дотронувшись правой рукой до черного кепи с серебряным галуном. Я ответил:

— Здравствуйте, Маринель! Куда идете?

— Составлять протокол об утопленнике, которого выловили у Морийона. Еще одному захотелось хлебнуть водицы. Даже снял штаны и связал себе ими ноги.

Напечатано в «Эко де Пари» 16 сентября 1889 года.

Генерал Буланже (1837—1891) — претендент на пост военного диктатора Франции.

Сара Бернар (1844—1923) — знаменитая французская драматическая актриса.

Жюдик (1850—1911) — известная французская опереточная актриса.

Гранье (родилась в 1852 году) — известная французская комедийная и опереточная актриса.

Муне-Сюлли Жан (1841—1916) — известный французский драматический артист.

Дюма. — Имеется в виду французский драматург Александр Дюма-сын (1824—1895).

Мельяк (1831—1897) — французский драматург.

Галеви (1834—1908) — французский романист и драматург.

Сарду (1831—1908) — французский драматург.

Бек (1837—1899) — французский драматург.

Французская Комедия — лучший из парижских драматических театров.