Антон Таммсааре - Новый Нечистый из Самого Пекла

– От этого не помру, – согласилась Юла.

– Вот и я говорю.

– Может, не к лекарю, а к пастору поехать? – размышляла Юла.

– Поедем и к пастору, коли хочешь.

Так и загромыхала деревянная телега сначала к лекарю, а оттуда к пастырю душ человеческих, – сперва за людской помощью, а потом за господней милостью. У доктора они пробыли недолго, ибо тот полагал, что против недуга, ниспосланного богом, лекарства еще не найдено.

– Значит, от бога хворь? – спросила Юла, желая убедиться, не ослышалась ли она.

– От бога, – подтвердил лекарь.

– Ну что, старик, разве я тебе не говорила? Незачем было меня трясти. Уж я чувствовала, что это божья хворь, иначе мои собственные лекарства помогли бы, – с упреком сказала Юла мужу.

– Все-таки я кое-какие порошки пропишу, – успокоил ее доктор, – только их надо принимать в том случае, если будут боли.

– Если боль от бога, так пускай болит, – сказала Юла.

– Бог посылает недуги и смерть, а боли – это уж от лукавого, – объяснил лекарь.

– Раз от лукавого, то порошки мы возьмем, – решил Юрка.

– Конечно, возьмем, ежели от лукавого, – согласилась Юла.

У пастора задержались подольше, потому что врачевать бессмертную душу оказалось много сложнее, чем лечить бренное тело. Чтобы духовному лицу не идти к телеге, Юле нужно было самой пройти в пасторский дом. Однако долгая езда истомила ее, силы совсем иссякли, и она не могла держаться на ногах. Стали думать, как быть. Тут Юрке пришла в голову удачная мысль:

– Я сам понесу тебя, – предложил он Юле.

– Управишься ли? – спросила Юла.

– Управлюсь, – ответил Юрка и добавил: – Только тебе придется обнять меня за шею.

– Уж и обнимать тебя… Не хватало еще перед смертью вольничать…

– Вроде бы так.

Так Юрка и сделал: поднял жену с телеги, а она охватила его красную косматую шею своими костлявыми руками. В их жизни это происходило впервые, и Юла чувствовала, что таким хорошим, как сегодня, ее старик никогда еще не был. Жаль только – скоро придется помирать, ведь его отзывчивость и означает приближение смерти. Юла расчувствовалась до слез и этак, со слезами на глазах, в объятиях своего старика, предстала она перед пастором. Эта взволнованность повлияла и на исповедь: Юла поведала пастору о своих грехах гораздо больше, чем сделала бы это в другое время. В заключение исповеди Юла рассказала пастору историю Майи и молодого Антса, а также упомянула о клятве Кусты при первой возможности прикончить молодого Антса. Но поскольку того уже не было в живых, то Юле хотелось узнать, грех ли – радоваться смерти молодого Антса.

– Чему же ты радуешься, возлюбленная сестра? – спросил пастор.

– Что Кусте не пришлось брать греха на душу, – ответила Юла.

– А не Кустин ли грех в том, что молодой Антс столь странно утонул?

– Нет, господин пастор, Куста в ту ночь, когда утонул молодой Антс, был дома, в Самом Пекле. Потому я так и обрадовалась его смерти, что мой сын избежал греха.

– Это хорошая радость, возлюбленная сестра.

– А молодой Антс попадет в царство божие?

– Господь не оставит и его своею милостью.

– Значит, Майя и Антс могут встретиться на небесах?

– На то воля божия.

– Господин пастор, а если я не хочу, чтобы молодой Антс попал в царство божие к Майе, что это – грех?

– Это грех, возлюбленная сестра, ибо мы не должны осуждать своих ближних.

– А это тоже грех, что я сама не хочу из-за Антса в царство небесное?

– Почему же ты не хочешь, возлюбленная душа?

– Я и на земле-то не водилась с плутами, неужто на небе придется?

– Разве Антс – плут?

– Еще бы, у него золотые часы были, он обещал жениться на Майе – и не женился.

– В царствие божием зло простят и забудут.

– Я не могу ни забыть, ни простить.

– Верь в милость божию и в спасение души, тогда и забудешь и простишь. Да и куда же ты собираешься, возлюбленная душа, как не в царство небесное?

– А хоть бы в ад, к своему старику.

– Разве ему уготована дорога в ад?

– Куда же еще? Ведь он Нечистый, так что…

– Верно, верно, возлюбленная сестра, – сказал пастор, припомнив все, что говорил сам о себе Юрка и что он слышал от Антса. – Но тебе надо подумать об одном: ведь у старика в аду есть другая жена, та самая, которая сошла прямо в ад, когда у тебя родилась двойня. Вы и на земле не ладили, как же ты надумала пойти к ней в ад? Или ты думаешь, что она позабыла все земные дела, и двойню твою, и все остальное?…

Пастору пришлось долго уговаривать Юлу, прежде чем та согласилась быть вместе с молодым Антсом в царстве божием. Затем он причастил больную. А после того как Юрка вынес жену и уложил в телегу, пастор взял свою трубку с длинным чубуком и сел в качалку, чтобы поразмыслить о делах, творящихся в мире божием. Чем дольше пастор жил, тем больше он дивился.

Один всю жизнь грабит ближнего своего – законно или беззаконно, другой становится профессиональным мошенником, вором и лгуном, третий – насильником, четвертый – убийцей; но приближается час кончины – и все приходят к нему, лелея надежду, что он поможет всем обрести царство небесное: грабителю и ограбленному, обманщику и обманутому, лгуну и поверившему лжи, убийце и убитому, насильнику и жертве насилия. Что же делать ему, слуге божьему? Разве не долг его выполнить завет господень и здесь, в юдоли скорби, утешать человека, невзирая на то, позволяет ли это ему его совесть, или нет. В том-то и состоит святость его профессии, что она не позволяет считаться с собственной совестью. Он не судит, кто прав, кто нет, но всем дарует милость божию, с которой и праведный и неправедный обретает блаженство.

Одно жаль: не всегда люди сознают все величие милости божией. Отсюда и проистекают все беды, как, например, с Юлой из Пекла: ей не хочется попадать в рай, поскольку там окажется насильник над ее старшей дочерью, убийца девушки. Но что же может сделать он, пастырь и раб этих грешников, если такова воля божия? Должны же люди, наконец, понять его затруднительное положение и не упираться, когда он открывает перед ними врата рая. Ведь обернись иначе неисповедимые свершения господа: не утони Антс, а утопи его Куста или Юрка, он – пастор – тоже направил бы их в царство небесное, если бы в свой смертный час убийцы обратились к нему как к слуге господа. Разве молодому Антсу легче встретиться с глазу на глаз с тем, кто его утопил, чем Юле повстречаться с этим насильником и душегубом?

В то время как пастор размышлял о своем долге и божественных предначертаниях, телега на деревянном ходу с грохотом катилась в Самое Пекло. Юлу, которой пришлось так долго лежать в телеге на сене, снова охватили сомнения, несмотря на причастие и отпущение грехов. Наконец, она не выдержала и рассказала обо всем Юрке, чтобы узнать его мнение: куда попадет молодой Антс, в ад или в царство небесное?