Шарлотта Бронте - Эмма Браун

Именно тогда в характере Уильяма Эллина появилась некоторая отчужденность, осмотрительность и неторопливость. Он решил, что больше никогда не будет проявлять сильных эмоций и чувств, а в своих суждениях всегда будет умеренным и сдержанным, окружит себя простыми людьми, головы которых заняты обычными житейскими вопросами. Со временем он действительно стал человеком спокойным и уравновешенным, и когда спустя четыре года он получил известие о смерти брата, то не выказал по этому поводу никаких особенных переживаний. Он даже не почувствовал удовлетворения оттого, что его давнего врага постигла наконец заслуженная кара. Он понимал, что теперь Тереза освободилась от своего ненавистного мужа, но его это уже совсем не радовало. Вспоминая о Терезе, он чувствовал то, то обычно чувствуют люди, которым посчастливилось выздороветь после смертельной болезни. Если он снова впустит ее в свое сердце, то опять будет страдать от того же самого тяжелого недуга – опять к нему вернутся болезненные галлюцинации, его будет бить лихорадочный озноб, а его тело станет безвольным и неподвижным.

Окончив учебу, он получил звание адвоката и, как все молодые и амбициозные люди, мечтал сделать себе достойную карьеру. В общем, он не поехал на похороны Эдварда. – Только глупец способен оказывать внимание и почтение тому, кто его унижает, – устало объяснил Уильям Эллин. Мне интересно было узнать, встречался ли он после этого с Терезой.

Он покачал головой.

– Я подумал, что ее брак с Эдвардом был для меня предостережением свыше о том, что общение с этой женщиной не принесет мне ничего, кроме разочарования и непомерных страданий.

Исключением является только ваша первая встреча, – осторожно прервала его я, – когда она утешала маленького мальчика-сироту.

Вы правы, – пробормотал он. – За это я обязан ей многим – возможно, даже своей жизнью.

Итак, бездомная девочка по имени Эмма, которая неожиданно появилась в нашей жизни и так же неожиданно исчезла, стала причиной того, чтобы мы вспомнили все свои прежние страдания и печали. Наступило долгое молчание, каждый из нас теперь думал о своем. Когда же я снова вернулась из страны воспоминаний в реальную жизнь, то увидела, что в комнате уже темно, в камине почти погас огонь, а чай давно остыл. Я позвала горничную, и она зажгла лампы, развела огонь в камине и принесла свежие булочки с кремом. И тут я вспомнила, с чего, собственно, начался этот наш разговор.

У меня совершенно вылетело из головы – утром, когда мы покидали город, вы сказали, что у вас есть какой-то план, – напомнила я.

Сегодня утром я почему-то был склонен читать назидательные проповеди. Теперь, когда вы уже меня знаете лучше, вам, наверное, мои рассуждения о жизни покажутся просто забавной болтовней.

Совсем наоборот, – заверила его я. – Вы показали себя человеком мыслящим, человеком, которому не чуждо сострадание и раскаяние. Мне нравятся такие люди.

Прекрасно. Насколько я помню, мы говорили о трудностях, которые встречаются на нашем жизненном пути. Для того чтобы проверить свои чувства, нужно испытать какое-нибудь сильное потрясение и быстро повернуть на другую жизненную дорогу. Не могли бы вы назвать препятствие, которое встретилось на вашем пути?

– Это мисс Мейбл Вилкокс, – призналась я. Он ничего не сказал, только загадочно улыбнулся. – Мистер Эллин! – взмолилась я. – Уж не думаете ли вы, что у нас с ней есть что-то общее? В этой женщине собраны все те качества, которые мне глубоко неприятны. Он не стал возражать.

И все же, – произнес он своим обычным размеренным голосом, – мне кажется, что я понимаю, почему она вас недолюбливает. Но я всегда относилась к ней с уважением, – возразила я.

Несомненно, но при этом вы одеты лучше, чем она, и дом у вас лучше, чем у нее. По ее мнению, вы купаетесь в роскоши, в то время как ей приходится тяжко трудиться, чтобы как-то свести концы с концами. Вы много лет прожили в браке, а она лишилась возможности создать семью. Я не удивлюсь, если ваше к ней уважение она расценивает как своеобразную форму демонстрации собственного превосходства.

– Я совершенно не заслужила такого отношения, – сказала я. – Я никогда и ничем не хвасталась. Кроме того, если она так ко мне относится, то почему пытается завести со мной приятельские отношения?

– Я думаю, из практических соображений. Вы хороший художник и искусная портниха. Кроме того, вы, должен вам сказать, обладаете особым даром – умеете обращаться с детьми. Маленькую, школу сестер Вилкокс, не вдаваясь во все деликатные подробности, можно смело назвать делом, обреченным на провал. Вы же красивая, образованная женщина…

– Не пытайтесь с помощью лести повлиять на меня.

Я сейчас вступила на тернистый путь, но сойти с него не могу – на всех воротах висят крепкие замки.

– Сестры Вилкокс со всеми их недостатками так же, как и вы, – женщины. Вы никогда не задумывались над тем, миссис Челфонт, что чувствует хрупкая и красивая женщина, рожденная и выросшая в состоятельной семье, оставшись без средств к существованию и не имея возможности обратиться к кому-нибудь за помощью?

На моей дороге оказалось срубленное дерево. Оно очень напоминало мистера Эллина.

Если им нужны деньги, то я с радостью помогу им материально, – сказала я. – И все же ваши домыслы мне кажутся нелепыми. Кроме того, я не смогу заниматься ничем другим, пока мы не выясним всю правду об Эмме.

Так и должно быть! – воскликнул мистер Эллин. Он был явно доволен собой, и мне показалось, что я прямиком угодила в расставленные умелым охотником сети. – Вспомните, где в первый раз появилась эта юная леди? Где она жила, где спала и где, между прочим, ходила во сне? Кому-нибудь приходило в голову тщательно осмотреть этот дом? Может быть, она что-то рассказывала другим ученицам? Что же касается вашего предложения помочь сестрам Вилкокс материально, то могу сказать, что эти дамы слишком гордые – они не возьмут у вас деньги. Они примут от вас единственную жертву – вас саму, целиком и полностью.

Не думаю, что я им нужна, – неуверенно возразила я.

В таком случае, это избавит вас от дальнейших хлопот, – сказал он.

И в один холодный мартовский день я пришла в Фашиа Лодж. Меня, как вы понимаете, приняли далеко не с распростертыми объятиями. Мисс Мейбл слегка приоткрыла дверь и, не приглашая меня в дом, заявила, что если я пришла по поводу «этой юной особы», то ей ничего не известно и она не хочет о ней даже слышать.

– Нет, я пришла по другому делу, – сказала я, стараясь быть как можно любезнее. – У меня есть к вам одно предложение – выгодное для вас предложение. Может быть, вы

разрешите мне войти, чтобы мы смогли поговорить?

Она впустила меня с явной неохотой. Я заметила, что в гостиной, несмотря на то что на улице было холодно, камин едва горел. Я не могла не заметить, с какой завистью хозяйка дома смотрела на мою меховую накидку от Чемборда.