Люси Монтгомери - Аня из Зеленых Мезонинов

— Марилла, можно мне на минуточку отлучиться и сбегать к Диане? — спросила Аня как-то раз февральским вечером, сбежав вниз по лестнице из своего мезонина и запыхавшись.

— Не вижу причины, чтобы тебе нужно было выскакивать из дома, когда уже стемнело, — сказала Марилла решительно. — Вы с Дианой вместе шли из школы и потом стояли в снегу и мололи языками еще полчаса. Поэтому я не думаю, что тебе уж так необходимо срочно увидеться с ней опять.

— Но она хочет меня видеть, — упрашивала Аня. — Ей нужно сказать мне что-то важное.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что она подала мне знак из окна. Мы придумали способ, как подавать знаки с помощью свечи и кусочка картона. Мы ставим зажженную свечу на подоконник и то закрываем ее картонкой, то открываем. Определенное число вспышек означает определенное известие. Это была моя идея, Марилла.

— Не сомневаюсь в этом, — сказала Марилла выразительно. — И уверена, что в ближайшее время вы подпалите занавески с этой своей глупой сигнализацией.

— О, мы очень осторожны, Марилла. И это так интересно! Два сигнала значат: "Ты дома?" Три — «да», а четыре — «нет». Пять значат: "Приходи как можно скорее, потому что мне нужно сказать тебе что-то важное". Диана только что подала пять сигналов, и меня мучит любопытство, что она хочет сказать.

— Ну, пусть оно тебя больше не мучает, — сказала Марилла с иронией. — Можешь сходить, но запомни: чтобы ты была здесь не позже чем через десять минут.

Аня запомнила и вернулась в положенный срок, хотя, вероятно, ни один смертный никогда не узнает, чего ей стоило ограничить десятью минутами обсуждение важного сообщения Дианы. Но этими десятью минутами она распорядилась с толком.

— Ах, Марилла, вообразите! Завтра у Дианы день рождения. И ее мама сказала, что она может пригласить меня к ним после школы, чтобы я осталась у них ночевать. Приедут ее кузены из Ньюбриджа на больших санях, чтобы завтра вечером посетить концерт в дискуссионном клубе. И они возьмут на концерт Диану и меня… то есть если вы меня отпустите, Марилла! О, я так взволнована!

— Можешь успокоиться, потому что ты туда не пойдешь. Тебе будет лучше дома в твоей собственной постели, а что до этого концерта в клубе, то это глупая идея, и маленьким девочкам вообще не следует позволять посещать подобные места.

— Я уверена, что дискуссионный клуб — это очень достойная организация, — защищалась Аня.

— Не спорю. Но не позволю тебе болтаться по концертам и проводить ночь неизвестно где. Хорошенькое занятие для детей, ничего не скажешь! Удивляюсь, что миссис Барри отпускает Диану.

— Но это такой особый случай, — умоляла Аня; она была готова заплакать. — У Дианы только один раз в году день рождения. День рождения — это не такое уж обыденное событие, Марилла. Присси Эндрюс будет декламировать "Звон вечерний не слышен сегодня". Это такое назидательное стихотворение, Марилла, я уверена, мне было бы очень полезно его послушать. А хор исполнит четыре прелестные трогательные песни, почти такие же возвышенные, как религиозные гимны! Ах, Марилла, даже священник собирается присутствовать; да, да, он там будет; он обратится к слушателям с речью. Это ведь почти то же, что проповедь. Пожалуйста, позвольте мне пойти, Марилла!

— Аня, ты слышала, что я сказала? Сними ботинки и иди спать. Уже девятый час.

— Только еще одно слово, Марилла, — сказала Аня; по ее лицу было ясно, что она прибегает к последнему доводу. — Миссис Барри сказала, что мы можем спать в комнате для гостей. Подумайте, какая это честь для вашей маленькой Ани — спать в комнате для гостей!

— Это честь, без которой тебе придется обойтись. Иди спать, Аня, и чтобы я больше ни слова об этом не слышала.

Когда Аня, заливаясь слезами, исчезла наверху, Мэтью, который, казалось, сладко дремал в кресле на протяжении всего диалога, открыл глаза и сказал решительно:

— Марилла, я думаю, ты должна позволить Ане пойти на концерт.

— А я не позволю, — отрезала Марилла. — Кто воспитывает ребенка, Мэтью, ты или я?

— Ну конечно ты, — признал Мэтью.

— Тогда не вмешивайся.

— Я и не вмешиваюсь. Какое тут вмешательство, если у меня просто есть свое мнение. А мое мнение, что ты должна позволить Ане пойти.

— Ты сказал бы, что я должна позволить ей отправиться на Луну, если бы ей такое пришло в голову. Не сомневаюсь, — любезно отпарировала Марилла. — Я, может быть, и позволила бы ей провести ночь у Дианы, но если бы это было все. Но этих планов насчет концерта я не одобряю. Вполне вероятно, что она там может простудиться. Да и забьет себе голову всякой чепухой, возбудится и разволнуется на целую неделю. Я знаю характер этого ребенка лучше, чем ты, Мэтью, и понимаю, что для нее хорошо.

— Я думаю, что ты должна позволить Ане пойти, — повторил Мэтью твердо. Он не был силен в обосновании своих мнений, но держался их всегда очень упорно. Марилла беспомощно вздохнула и умолкла.

На следующее утро, после завтрака, когда Аня мыла посуду в буфетной при кухне, Мэтью, направлявшийся в амбар, остановился и опять сказал Марилле:

— Я думаю, ты должна позволить Ане пойти на концерт, Марилла.

На мгновение лицо Мариллы приобрело выражение, которое невозможно описать словами. Затем она покорилась неизбежному и сказала язвительно:

— Очень хорошо, пусть она идет, если ничто другое тебя удовлетворить не может.

В ту же минуту Аня вылетела из буфетной с мокрой тряпкой в руке:

— Ах, Марилла, повторите еще раз эти благословенные слова!

— Хватит того, что я их один раз сказала. Этим ты обязана Мэтью, и я умываю руки в этом деле. Если ты схватишь воспаление легких, когда будешь спать в чужой постели или выйдешь среди ночи на мороз из душного, жаркого зала, вини не меня, вини Мэтью. Аня, у тебя течет с грязной тряпки на пол! Никогда не видела такого неаккуратного ребенка!

— О, я знаю, что я сущее наказание для вас, Марилла, — сказала Аня с раскаянием. — Я делаю так много ошибок. Но только подумайте обо всех тех ошибках, которые я не совершила, хотя и могла. Я возьму песка и ототру все пятна с пола, перед тем как идти в школу. Марилла, я так страстно хочу попасть на этот концерт! Ни разу в жизни я не была на концерте, и когда другие девочки в школе говорили о концертах, я чувствовала, что я какая-то не такая. Вы не представляете, что я тогда чувствовала, но вот видите, Мэтью это понял. Мэтью меня понимает, а это так приятно, когда тебя понимают, Марилла.

В то утро Аня была слишком возбуждена, чтобы показать себя на уроках с лучшей стороны. Гилберт Блайт превзошел ее в правописании и совершенно затмил в устном счете. Однако Анино чувство унижения было куда меньшим, чем можно было ожидать, так как в перспективе она видела концерт и постель в комнате для гостей. Аня и Диана целый день без умолку говорили о том, что им предстояло, и с более строгим учителем, чем мистер Филлипс, уделом их стала бы ужасная немилость.