Антон Чехов - Рассказы. Повести. 1894-1897

В марте 1896 г. Чехов прочел корректуру, что видно из его письма к Гольцеву 17 марта: «Маша говорит мне, что одна фраза в моем рассказе кажется тебе не политичной и ты хотел бы, чтобы я вычеркнул ее. Что ж? Пусть мне еще раз пришлют корректуру, и я, может быть, заменю ее какой-либо другой равноценной». Но присылать корректуру было поздно, о чем писал Гольцев Чехову 24 марта ( ГБЛ ). Какую фразу Гольцев считал «не политичной», неизвестно. В конце марта четвертая книжка «Русской мысли» вышла в свет.

При подготовке рассказа для издания А. Ф. Маркса было сделано лишь несколько исправлений и снята одна фраза из реплики художника в споре с Лидой Волчаниновой (см. варианты).

Есть много свидетельств о реальных местах и людях, давших Чехову материал для его рассказа. В пейзаже и описании квартиры, где поселился художник, есть совпадения с природой и интерьером дома в Богимове, в котором жил Чехов летом 1891 г. О «заброшенной поэтической усадьбе» Е. Д. Былима-Колосовского Чехов писал Суворину 18 мая: «Что за прелесть, если бы Вы знали! Комнаты громадные, как в благородном собрании, парк дивный с такими аллеями, каких я никогда не видел, река, пруд, церковь для моих стариков и все, все удобства. Цветет сирень, яблони, одним словом – табак!» Ср. письмо к нему же от 20 мая, где упоминается комната с колоннами. Ассоциацию с домом, где живет рассказчик, вызывают и детали, сохранившиеся в памяти мемуариста – М. П. Чехова: «А. П. занимал в Богимове большую гостиную – громадную комнату с колоннами и с таким невероятных размеров диваном, что на нем можно было усадить рядком человек двенадцать. На этом диване он спал. Когда ночью проносилась гроза, то от ярких молний вспыхивали все громадные окна, так что становилось даже жутко» ( Чеховский сб ., стр. 127). Вспоминал М. П. Чехов и о громадном вековом парке с липовыми аллеями ( Антон Чехов и его сюжеты , стр. 83).

Из окон второго этажа дачи Былима-Колосовского была хорошо видна усадьба Даньково. Об этом писал М. П. Чехов в других мемуарах – «Об А. П. Чехове» («Журнал для всех», 1905, № 7, стр. 420); он считал, что в рассказе – в усадьбе Волчаниновых – изображены дом и усадьба в Данькове, с большой еловой аллеей вокруг дома (ср. его же – Антон Чехов и его сюжеты , стр. 84).

А. А. Хотяинцева, посетившая Богимово через несколько лет после Чеховых, застала гостиную с большим диваном в доме Былима-Колосовского и видела аллею из елок вокруг сада в соседнем имении ( ЛН , стр. 610).

Д. И. Малинин, специально изучавший чеховские места в Богимове и его окрестностях, в обстановке усадьбы Волчаниновых также заметил сходство с Даньковом, а о доме Волчаниновых ему напоминали дома Спешиловки, другой соседней с Богимовом усадьбы. Даже форму произведения – «рассказ художника» – Малинин связал с пребыванием в Богимове художника А. А. Киселева, тоже пейзажиста (Д. И. Малинин . А. П. Чехов в Богимове б. Тарусского уезда. Калуга, 1931, стр. 24–27).

Автор литературных экскурсий по Калужскому округу, куда входило Богимово, пишет, что домов с мезонинами в этих местах было много (С. И. Самойлович . По Ферзиковскому району Калужского округа. Спутник. Калуга, 1930, стр. 14).

Белый дом с террасой и мезонином мог запомниться Чехову и после посещения имения А. Н. Турчаниновой «Горка» (Тверская губ.) летом 1895 г. (см.: С. Пророкова . Левитан. М., 1960, стр. 175). Оттуда же, по мнению С. Пророковой, площадка для лаун-тенниса, аптечка и некоторые сюжетные мотивы рассказа: взаимоотношения Левитана (жившего в «Горке») с сестрами Турчаниновыми; прозвище младшей сестры Люлю (Ани), наподобие прозвища Мисюсь; тяжелое настроение художника, который хотел бы «вырвать из своей груди сердце». Даже фамилию сестер Волчаниновых С. Пророкова возводит по созвучию к фамилии Турчаниновых, для чего уже нет никаких оснований хотя бы потому, что Чехов эту фамилию использовал прежде в неопубликованном рассказе «Письмо» (см. т. VII Сочинений, стр. 722).

Л. П. Гроссман также сближал сюжет рассказа со сложными отношениями, возникшими у Левитана с А. Н. Турчаниновой и ее старшей дочерью, а место действия в рассказе – с их имением в Тверской губернии (в рассказе идет речь о Т-ской губернии). См.: Леонид Гроссман . Роман Нины Заречной. – В кн.: «Прометей», т. 2. М., 1967, стр. 255. Но Т-ская губерния могла быть и Тульской, куда входили и Алексинский, и Тарусский уезды (Богимово находилось в Тарусском уезде, а пейзаж в рассказе слишком напоминает Богимово и его окрестности).

По поводу «прототипов» сестер Волчаниновых есть также много свидетельств, часто противоречащих друг другу. М. П. Чехов вспоминал, что в соседней с Богимовом усадьбе жили две сестры, одна из которых была учительницей и твердила с учениками: «Вороне где-то бог послал кусочек сыру», а другая, младшая – «Мисюсь» – была поэтической особой и интересовалась искусством и поэзией. Чехов вместе с Былимом-Колосовским постучался будто бы ночью к ним в окно и крикнул: «Здравствуйте, Мисюсь!» (см. Малинин , указ. соч., стр. 24–25). Калужский старожил С. Н. Преображенский считал, что это были сестры Ртищевы – Татьяна и Елизавета (письмо к Е. Э. Лейтнеккеру, заведующему музеем имени Чехова в Москве, от 14 сентября 1928 г. – ЦГАЛИ ), но по другим сведениям сестры Ртищевы тогда были совсем детьми (см. Малинин , указ. соч., стр. 26).

Назывались и другие лица, черты которых отразились в образах сестер Волчаниновых: племянница хозяйки Спешиловки Раковской – девушка по фамилии Тимофеевская, «особа с институтским образованием», – прототип «одной из Волчаниновых» (по предположению В. К. Китаевского, бывавшего в Богимове у Чеховых – см. Малинин , указ. соч., стр. 26–27); сестры Крюковы, Мария и Пелагея – дочери хозяев Данькова, о чем писал С. Н. Преображенский Е. Э. Лейтнеккеру, выражая, впрочем, недоверие к этой версии; М. П. Чехов также отрицал связь между обитателями Данькова и сестрами Волчаниновыми («Журнал для всех», 1905, № 7, стр. 420).

В. К. Китаевский вспоминал споры Марии Павловны Чеховой с Былимом-Колосовским, которого она упрекала в праздности, что нашло, по его мнению, отзвук в полемике Лиды Волчаниновой с художником (см. Малинин , указ. соч., стр. 27). Сам Былим-Колосовский послужил, по воспоминаниям родных Чехова, прототипом для образа Белокурова. «Этот самый Былим-Колосовский жил со своей супругой Анемаисой (не помню, как по отчеству), которая описана в том же рассказе под именем Любовь Ивановны, и любил длинно, растягивая, поговорить о болезни века – пессимизме. Это был милый, но очень скучный человек» ( Антон Чехов и его сюжеты , стр. 82–83).

Во время посещения усадьбы Лавровых в Малеевке Чехов беседовал с дочерью В. М. Лаврова и спорил с ней о положении крестьян в России. «Свои воззрения по этому поводу А. П. Чехов вложил в горячие речи пейзажиста в „Доме с мезонином“», – вспоминал М. В. Лавров сын В. М. Лаврова (М. Л. А. П. Чехов в 90-х годах. По личным воспоминаниям. – «Туркестанские ведомости», 1910, № 47, 26 февраля). Семейство Лавровых закрепило локально события в «Доме с мезонином» за своим имением. Внучка В. М. Лаврова – А. В. Дорошевская свидетельствовала со слов матери: «…образ Лидии Волчаниновой некоторыми своими чертами характера был навеян образом мамаши Лидии Вуколовны. Антоном Павловичем было оставлено имя Лидия и название усадьбы – „Шелковка“. Это название „Шелковка“, отнесенное к поместью деда, употреблялось в то время еще чаще, чем „Малеевка“» (из книги отзывов в Доме творчества Литфонда СССР им. А. С. Серафимовича. Запись 21 февраля 1961 г. Сообщено Н. А. Роскиной). Позднее в статье «Мисюсь, где ты?» А. В. Дорошевская еще более настойчиво писала о своей матери Лидии Вуколовне и тетке Анастасии Вуколовне (которую, по ее словам, в детстве звали Мисюсь) как о прототипах сестер Волчаниновых («Литературная газета», 1973, № 48, 28 ноября). О многочисленных «прототипах» сестер Волчаниновых см. также: М. П. Громов . Нашлась ли наконец Мисюсь? Несколько замечаний о прототипах в творческой биографии А. П. Чехова. – «Литературная газета», 1974, № 38, 18 сентября.