Джон Пассос - Большие деньги

Парикмахерша сказала им, что по дороге на Пасадену есть хороший туристический лагерь, и там им удалось получить в свое распоряжение просторную хижину, где они и переночевали. Утром они встали пораньше, чтобы лежавший в низинах вязкий холодный туман не успел подняться.

Вдоль хорошо накатанной дороги на многие мили тянулись апельсиновые рощи. Когда они приехали в Пасадену, взошло солнце, и Эгнис с Марго в один голос заявили, что никогда в жизни не видели такого красивого места, как здесь. Когда они проезжали мимо какого-нибудь особенно впечатляющего особняка, Тони тыкал в его сторону пальцем и говорил, что они будут жить именно в таком, как только он выберет в жизни верное направление.

Хотя по дороге они и видели указатели со стрелками на Голливуд, они как-то не придавали им значения. Они подкатили к маленькой конторе по сдаче жилья. Служащий назвал им несколько меблированных бунгало, но цены были им явно не по карману, тем более что требовалось внести плату за месяц вперед, поэтому они поехали дальше. Остановились, наконец, во дворе одного оштукатуренного бунгало на окраине Венеции. На хозяина, вероятно, произвел сильное впечатление их голубой «бьюик» с привязанным сзади сундуком с гардеробом Марго, и он разрешил им поселиться, потребовав только аванс за неделю. У Марго на душе было отвратительно, а Эгнис, напротив, пребывала в приподнятом настроении. Она говорила, что эта Венеция напоминает ей нью-йоркскую Голландию, где она давным-давно жила. «Но меня от нее просто тошнит», – призналась Марго. Когда они вошли, Тони сразу рухнул в изнеможении на кушетку, и Марго пришлось звать соседей, чтобы те помогли им внести чемоданы и ее сундук. Они прожили в этом бунгало несколько месяцев, что Марго вначале и предположить не могла.

Марго зарегистрировалась в агентстве по найму актеров под именем Марго де Гарридо. Ее сразу же взяли статисткой для светских сцен, так как у нее была хорошая одежда и она умело ее носила, чему когда-то научилась у старика Пико. Тони все время торчал в агентстве или бесцельно слонялся у ворот киностудии, где снималась какая-нибудь испанская или латиноамериканская картина – в кордовской шляпе с широкими полями, которую он купил у костюмера, в туго стянутых на талии брюках, иногда даже надевал ковбойские сапоги со шпорами. Но все было напрасно, если у студий чего-то и было навалом, так это латиноамериканских типажей. Он мрачнел, злился, и теперь с самодовольной ухмылкой катал на машине молодых парней, которых случайно подбирал на улицах. Наконец, вмешалась Марго. Она сказала, что автомобиль принадлежит ей и больше никому, и пусть больше не привозит в дом этих гнусных педиков. Он ужасно обиделся и демонстративно вышел, но Эгнис, которая занималась домом и распоряжалась всеми деньгами, зарабатываемыми Марго, решительно заявила, что он больше не получит ни пенни на карманные расходы, если только не извинится перед Марго. Его не было двое суток, но все же он вернулся, голодный, как побитая собака.

После этой стычки Марго заставила его облачаться в старую шоферскую униформу, когда он отвозил ее на натурные съемки. Она была уверена, что в таком виде он никуда больше не поедет, а вернется домой, чтобы переодеться, и тут Эгнис по ее распоряжению немедленно отберет у него ключи. Марго, возвращаясь такой уставшей после долгого утомительного рабочего дня, видела, что он по-прежнему ничего не делает, только целыми днями бренчит на гитаре, напевая любимую песенку «Больше не будет дождя», то и дело зевает, спит на всех кроватях в доме, повсюду рассыпает по полу пепел от сигарет. Он постоянно ныл, что она, Марго, погубила его артистическую карьеру. Но больше всего ее раздражала его манера постоянно зевать.

Так они прожили три года в предместьях Лос-Анджелеса, мыкаясь из одного бунгало в другое. Марго постоянно была занята на натурных съемках в качестве статистки, и на нее не обратил внимания ни один из режиссеров. Ей удалось скопить немного денег, чтобы платить проценты, но никак не удавалось заработать крупную сумму, чтобы выкупить свои драгоценности из ломбарда в Майами. Однажды в воскресенье они днем приехали в Алтадену. По пути домой остановились у какого-то гаража, чтобы сменить лопнувшую камеру колеса. Рядом были выставлены на продажу подержанные автомобили. Марго от нечего делать подошла, стала их разглядывать, ожидая когда Тони справится со спущенным колесом.

– Никак ищете для себя «роллс-ройс», леди, – пошутил с ней механик, вытаскивая из-под машины домкрат.

Марго влезла в большой черный лимузин с красным гербом на дверце, попрыгала на сиденье. Да, тут на самом деле так уютно. Выглянув из машины, спросила:

– Сколько?

– Тысяча долларов… дешевле только даром.

– Если дешевле, то сойдет и половина, – ответила Марго.

– Ты что, Марго, спятила? – подошла к ней Эгнис.

– Может быть, – ответила она равнодушно.

Она поинтересовалась, какую скидку ей предоставят, если она предложит им купить свой «бьюик». Механик позвал босса, молодого человека с лицом, как у жабы, с монограммой на шелковой рубашке.

Они с Марго проспорили по поводу цены битый час. Тони опробовал машину, сказал, что ходит она так легко, словно летит по воздуху. Он был в восторге от перспективы сесть за руль настоящего «роллс-ройса», пусть и старого. В конце концов они договорились: Марго продает им свой «бьюик» и потом выплачивает еще пятьсот долларов, по десять баксов в неделю. Она подписала с хозяином контракт, и Марго в качестве своих поручителей назвала имена судьи Кассиди и Тэда Уиттлси. Поменяв номера, они в тот же вечер вернулись на «роллс-ройсе» домой в Санта-Монику, где проживали в это время. Поворачивая у Беверли-Хиллз, Марго небрежно спросила:

– Тони, а тебе не кажется, что вот эта рука в кольчуге и с мечом на гербе дверцы очень похожа на ту, которая была на графском гербе де Гарридо?

– Эти люди здесь такие невежды, что им и невдомек, что существует какая-то разница, – ответил с достоинством Тони.

– Ладно, оставим все как есть, – сказала Марго.

– Конечно, – согласился Тони. – Для чего менять? Выглядит вполне помпезно.

Все статисты вытаращили глаза, когда на следующий день Тони в своей аккуратной униформе привез на съемки Марго в новом роскошном автомобиле. Марго напустила неприступное выражение на лицо. Когда одна из девушек спросила ее о машине, она небрежно бросила:

– Это старый автобус нашей семьи. До сих пор был в ломбарде.

– А это твоя мать? – продолжала интересоваться девушка, тыча пальцем в Эгнис.

Та, задрав нос, сидела на заднем сиденье громадного сияющего автомобиля в своем лучшем черном платье. Тони, тронув с места, повез ее домой.