Рэй Брэдбери - Литературные встречи

— Я так и думала, — сказала она, — по тебе заметно.

— А? — переспросил он, светским жестом поднимая нож и вилку.

— Чарли, — начала она мечтательно, — не мог бы ты сделать мне большое одолжение?

— Какое угодно.

— Чарли, помнишь то время, когда мы только поженились — год назад?

— Ну конечно, до мельчайших трогательных подробностей!

— Хорошо, Чарли, а помнишь ли ты, какие книги читал, когда за мной ухаживал?

— Разве это существенно, дорогая?

— Еще как.

Нахмурившись, он попытался напрячь память.

— Не могу сказать, — признался он через некоторое время. — Но к ночи, возможно, припомню.

— Да уж, пожалуйста, — подстегнула она. — Видишь ли, дело в том, что я хочу тебя попросить вновь обратиться к тем же книгам, независимо от жанра, которые ты читал на заре нашего знакомства. Тогда ты просто сразил меня своим обхождением. Но с тех пор ты… переменился.

— Переменился? Я? — Он отшатнулся, будто от холодного сквозняка.

— Мне хочется, чтобы ты их перечитал, — повторила она.

— Но почему?

— Потому что.

— Чисто женская логика. — Он хлопнул себя по колену. — Но я постараюсь. Как только вспомню, перечту их все до одной.

— И еще, Чарли, пообещай, что будешь читать их ежедневно, всю оставшуюся жизнь?

— Ваше желание, любезнейшая, для меня — закон. Будь добра, передай солонку.

Но он не сумел вспомнить заглавия тех книг. Вечер тянулся нескончаемо, а она, кусая губы, все рассматривала свои пальцы.

Ровно в восемь она подскочила, воскликнув:

— Я сама вспомнила!

Через считанные мгновения она уже мчалась в автомобиле по темным улицам в книжный магазин, где, смеясь, купила десять книг.

— Спасибо! — сказал продавец. — Заходите еще!

Ее проводил звон колокольчиков над дверью.

Чарли обычно читал по ночам, засиживаясь иногда часов до трех, и добирался до постели на ощупь, когда глаза уже ничего не видели.

Сейчас, в десять часов, прежде чем лечь спать, Мари проскользнула в библиотеку, молча выложила все десять купленных книг и на цыпочках удалилась.

Подсматривая в замочную скважину, она думала, что сердце у нее выпрыгнет из груди. Ее трясло, как в лихорадке.

Через некоторое время Чарли поднял взгляд на письменный стол. Заметив новые книги, он прищурился. А после недолгих колебаний закрыл том Сэмюэля Джонсона, но не сдвинулся с места.

— Ну давай! — шептала Мари в скважину. — Давай же ты! — От волнения у нее перехватывало дух.

Чарли задумчиво увлажнил губы, а потом не спеша протянул руку. Взяв одну из новых книг, он открыл ее, устроился в кресле и стал читать.

Тихо напевая себе под нос, Мари отправилась спать.

Наутро он ввалился в кухню с радостным криком:

— Привет, красавица! Привет, милое, удивительное, доброе, понимающее создание, живущее в этом огромном, бескрайнем, прекрасном мире!

Ее взгляд лучился счастьем.

— Сароян? [5] Уильям Сароян (1908–1981) — американский писатель и художник-абстракционист, лауреат Пулитцеровской премии. Расцвет его творчества пришелся на годы Великой депрессии, когда он прославлял радость жизни вопреки нищете, голоду и неустроенности. — уточнила она.

— Сароян! — воскликнул он, и они приступили к завтраку.

Томас Вулф (1900–1938) — американский писатель. Его романы «Взгляни на дом свой, ангел» (1929), «О времени и о реке» (1935) и изданные посмертно «Паутина и скала» (1939) и «Домой возврата нет» (1940) рисуют столкновение героя с миром мещанской косности и меркантилизма.

Дэшил Хэммет (1894–1961) — американский писатель, один из родоначальников жанра реалистической детективной прозы. Автор романов «Кровавая жатва» (1929), «Мальтийский сокол» (1930), «Стеклянный ключ» (1931) и др.

Сэмюэл Джонсон (1709–1784) — видный английский прозаик, поэт, моралист, биограф, редактор и литературный критик. Прославился также как выдающийся лексикограф.

Александр Поп (также Поуп, 1688–1744) — крупнейший английский поэт, сатирик и переводчик. Считается наиболее цитируемым английским автором.

Уильям Сароян (1908–1981) — американский писатель и художник-абстракционист, лауреат Пулитцеровской премии. Расцвет его творчества пришелся на годы Великой депрессии, когда он прославлял радость жизни вопреки нищете, голоду и неустроенности.