Пэлем Вудхауз - Том 5. Дживс и Вустер

— Но почему же?

— Потому что мы опять окажемся перед той же проблемой.

Я, естественно, понял, о чем она.

— Я знаю, что тебя беспокоит, — говорю. — Ты имеешь в виду его гражданское непротивление теткам. Так вот, позволь тебя заверить, что и эту небольшую закавыку скоро удастся преодолеть. Слушай. Эсмонд Хаддок будет петь на концерте охотничью песню, слова его тети Шарлотты музыка тети Мертл. Ты с этим спорить не станешь?

— Пока все верно.

— Ну, так представь себе, что эта охотничья песня будет иметь бешеный успех.

И я в нескольких точных выражениях передал ей не лишенную правдоподобия теорию Дживса.

— Поняла? — сказал я в заключение. — Одобрительные вопли толпы часто действуют как мощное возбуждающее средство на личностей с комплексом неполноценности. Их только расшевели — например, свистом в два пальца и криками «бис!», когда они исполняют охотничьи песни, и они просто преображаются. Дух окреп. Хвост пистолетом. И на угнетателей, перед которыми они привыкли пресмыкаться, они смотрят как на пыль под колесами собственной боевой колесницы. Если Эсмонд Хаддок сорвет такую овацию, на которую я рассчитываю, то оглянуться не успеем, как его тети, чуть только он взглянет на них искоса, будут со всех ног карабкаться на деревья и подымать за собой мосты.

Красноречие мое возымело действие. Тараторка заметно встрепенулась и пробормотала что-то насчет уст младенцев, тут же объяснив, что это она не сама выдумала, а слышала от дяди Сиднея. Я же в ответ объяснил ей, что не лишенная правдоподобия теория, которую я ей только что изложил, тоже не моя, а принадлежит Дживсу. Так мы оба воздали должное по заслугам.

— По-моему, Берти, Дживс прав.

— Еще бы не прав! Дживс всегда прав. Не первый случай. Ты знаешь Бинго Литтла?

— Мы с ним здороваемся, но не больше того. Кажется, он женился на какой-то писательнице?

— На Рози М. Бэнкс, авторше романов «Мервин Кин, клубный завсегдатай» и «Всего лишь фабричная девчонка». И союз их был благословен свыше, в свой срок к их рядам примкнул здоровенький младенец. Вот об этом младенце и пойдет дальше речь. С тех пор как ты последний раз видела Бинго, миссис Бинго, употребив свой немалый вес в издательских кругах, раздобыла для него место редактора журнала «Клопунчики», предназначенного для дома и семьи. Работа очень хорошая во многих отношениях, один только недостаток — платили там меньше, чем хотелось бы. Владелец журнала, некто П. П. Перкисс, оказался редкий сквалыга, у таких в кошельке моль свивает гнезда и выводит потомство. И Бинго постоянно старался выцыганить у этого скупердяя прибавку к жалованью. Все пока ясно?

— Пока — да.

— Каждую неделю он протискивался бочком в кабинет к П. П. Перкиссу и что-то такое мямлил вроде: «Мистер Перкисс, я тут подумал, может быть…» или «Мистер Перкисс, как вы думаете, нельзя ли мне…» Дальше этого дело не шло. А тот смотрел на него рыбьими глазами и заводил речь о нехватке средств и возрастающей цене на оберточную бумагу. Так что Бинго бормотал в ответ: «Да, мистер Перкисс, я понимаю… Конечно, конечно», — и убирался восвояси. Конец Первого акта.

— Но продолжение следует?

— Продолжение, безусловно, следует. Случилось так, что здоровенький младенец Бинго, участвуя в конкурсе на самого здоровенького младенца в Южном Кенсингтоне, при изрядной конкуренции завоевал первый приз, отличную круглосуточную соску. В ходе состязаний его еще поцеловала жена премьер-министра, и все присутствовавшие заигрывали с ним и сюсюкали. И вот, на следующее же утро Бинго, со странным блеском в очах, ввалился, не постучавшись, в кабинет П. П. Перкисса, грохнул кулаком по столу и заявил, что впредь желает видеть в своем еженедельном конверте с жалованьем дополнительных десять фунтов, и для всеобщего удобства этот новый порядок вводится со следующей же субботы. А когда П. П. Перкисс попробовал было завести прежнюю песню про трудное финансовое положение, Бинго грохнул кулаком по столу еще раз и сказал, что пришел не для того, чтобы спорить. «Да или нет, Перкисс?» — задал он вопрос, и П. П. Перкисс скис, точно мокрый носок, и ответил: «Да, да, конечно, разумеется, мистер Литтл», — и еще добавил, что как раз собирался сам предложить нечто в подобном роде. Так что, вот видишь.

На Тараторку это бесспорно произвело впечатление. Она задумчиво пробормотала: «Вот черт, а?», подпрыгнула на одной ножке и вообще изобразила живую картину «Душа пробуждается к жизни». А я продолжал:

— Поэтому было решено, что мы напряжем каждый нерв и добьемся, чтобы «Охотничья песня» Эсмонда Хаддока стала главной сенсацией вечера. Дживс будет расхаживать по деревне, одаряя направо и налево всех желающих пивом, с целью сколотить так называемую клаку и обеспечить оглушительные овации. Ты тут тоже можешь помочь.

— Конечно! Ко мне в деревне знаешь как относятся. Они у меня будут делать все, что я захочу. Побегу, надо приняться за дело немедленно. Прямо не терпится. Ты не против, если я тебя оставлю?

— Конечно, конечно. Вернее, еще как против. Сначала нам надо уладить это дело с Гасси.

— Какое еще дело с Гасси? Я покачал головой.

— Сама прекрасно знаешь, какое дело с Гасси. По определенным причинам, в которые не будем вдаваться, ты сделала из Огастуса Финк-Ноттла временную игрушку на праздный час, и этому должен быть немедленно положен конец. Думаю, нет нужды объяснять тебе еще раз, что произойдет, если ты будешь продолжать в том же духе, как теперь. Во время нашего последнего разговора в моей лондонской квартире я изложил тебе все с ясностью, доступной для самого зачаточного ума. Ты знаешь, что если не пресечь зло, если в любовную колесницу Финк-Ноттл — Бассет насовать столько палок, что она остановится, Бертраму Вустеру грозит участь пострашнее смерти, а именно: женитьба. Теперь, когда я тебе напомнил об этой жуткой опасности, доброе сердце, я уверен, не позволит тебе и далее поощрять вышеупомянутого Финк-Ноттла, как ты поощряешь его в настоящее время, о чем свидетельствуют все пять теток. Представь себе, как бедный старина Вустер наглаживает жениховские брюки и пакует чемоданы для отъезда на медовый месяц в обществе грозной Бассет, и ты ужаснешься, прислушаешься к велению сердца и окатишь Гасси холодной водой.

Тараторку это, кажется, убедило.

— Ты хочешь, чтобы я возвратила Гасси в свободную циркуляцию?

— Именно.

— Расколдовала бы? Выпустила бы из своих когтей?

— Совершенно верно.

— Нет проблем. Будет сделано незамедлительно.

И на этих взаимовыгодных условиях мы расстались. У меня с плеч свалился колоссальный груз забот.

Не знаю, как ваш жизненный опыт, но мне мой подсказывает, что свалившийся с плеч груз забот — это еще далеко не все, так как не успеешь оглянуться, а уже на освободившееся место навалился новый, иной раз много тяжелее. В игре с такими правилами надеяться на выигрыш не приходится.