Уильям Моэм - Открытая возможность (сборник)

В тот же вечер, уже официально освобожденный, Рыжий Тед явился к резиденту домой. Сняв тюремную одежду, он снова облачился в потрепанную фуфайку и шорты цвета хаки, которые были на нем в момент ареста. Он постригся, и теперь его кудрявые волосы облегали голову как маленькая яркая шапочка. За это время он похудел — прежней дряблости как не бывало — и выглядел моложе и лучше. Мистер Грюйтер с дружелюбной улыбкой на круглом лице поздоровался с ним за руку и предложил сесть. Бой принес две бутылки пива.

— Рад, что ты не забыл о моем приглашении, Рыжий, — сказал резидент.

— Как я мог забыть! Целых полгода мечтал об этом.

— Твое здоровье. Рыжий Тед.

— Ваше здоровье, резидент.

Они опорожнили стаканы, и резидент хлопнул в ладоши. Бой принес еще две бутылки.

— Надеюсь, ты не держишь на меня зла за срок, который я тебе присудил.

— Не бойтесь! Я тогда психанул, но потом отошел. Знаете, я неплохо провел там время. Столько славных девочек на том острове, резидент. Съездили бы как-нибудь поглядеть. Может, какая подойдет.

— Ты, Рыжий, неисправим.

— Не говорите.

— Хорошее пиво, а?

— Отличное.

— Давай еще выпьем.

Денежные переводы Рыжему Теду приходили каждый месяц, и у резидента накопилось для него пятьдесят фунтов стерлингов. После возвращения убытков, причиненных им в китайской лавке, оставалось еще больше тридцати фунтов.

— У тебя. Рыжий, целая куча монет. Ты должен найти им полезное применение.

— Собираюсь, — ответил Рыжий. — Надо их истратить.

Резидент вздохнул.

— Ну что ж, деньги для того и существуют, я полагаю.

Резидент поделился с гостем новостями. За последние полгода мало что произошло. Время на Аласских островах не имело большого значения, остальной мир вообще никакого.

— Где-нибудь воюют? — спросил Рыжий Тед.

— Нет. Я во всяком случае не заметил. Харри Джервис нашел чудесную крупную жемчужину. Говорит, что запросит за нее тысячу фунтов.

— Надеюсь, он их получит.

— А Чарли Маккормак женится.

— Всегда был слегка мешком ушибленный.

Внезапно появился бой и сказал, что мистер Джонс спрашивает, может ли он зайти. Еще до того, как резидент ответил, мистер Джонс вошел.

— Долго вас не задержу, — сказал он. — Я весь день разыскивал этого доброго человека, и когда узнал, что он у вас, я подумал, что вы не будете возражать, если я зайду.

— Как чувствует себя мисс Джонс? — вежливо поинтересовался резидент. — Надеюсь, ночь под открытым небом ей не повредила.

— Она, естественно, немного прихворнула. Повысилась температура, и я заставил ее лечь в постель, но думаю, ничего серьезного.

Двое мужчин встали, когда вошел миссионер, и теперь он, подойдя к Рыжему Теду, протянул ему руку.

— Хочу поблагодарить вас. Вы поступили благородно. Моя сестра права, всегда следует искать добро в своих собратьях; боюсь, что раньше я был к вам несправедлив. Прошу прощения.

Он говорил весьма торжественно. Рыжий Тед смотрел на него с изумлением. Он не мог помешать миссионеру пожать его руку, и тот все еще не отпускал ее.

— О чем, черт возьми, вы толкуете?

— Моя сестра была в ваших руках, и вы ее пощадили. Я считал вас воплощением зла, и теперь мне стыдно. Она была беззащитна, целиком в вашей власти. Вы сжалились над ней. От всего сердца благодарю вас. Ни моя сестра, ни я никогда этого не забудем. Да благословит и хранит вас господь.

Голос мистера Джонса слегка дрогнул, и он отвернулся. Потом отпустил руку Рыжего Теда и быстро пошел к двери. Рыжий Тед ошеломленно глядел ему вслед.

— О чем это он толкует?

Резидент расхохотался. Он пытался сдержать себя, но чем больше старался, тем больше его разбирал смех. Он весь трясся, и видно было, как под саронгом вздрагивают складки его жирного живота. Он откинулся на спинку кресла и раскачивался из стороны в сторону. Смеялось не только его лицо, он хохотал всем телом, и даже его толстые ляжки весело тряслись. От смеха у него закололо в груди. Рыжий Тед хмуро смотрел на него и, поскольку не понимал причины смеха, начал сердиться и схватил за горлышко пустую пивную бутылку.

— Если вы не прекратите смеяться, я проломлю вашу дурацкую башку, — закричал он.

Резидент отер лицо. Глотнул пива. Он вздыхал и постанывал, потирая заболевшие бока.

— Он тебя благодарил за то, что ты пощадил добродетель мисс Джонс, — наконец с трудом проговорил он.

— Я? — вскричал Рыжий Тед.

Мысль проделала достаточно долгое путешествие в его голове, но когда, наконец, он уловил ее, то пришел в неописуемую ярость. Из его глотки хлынул мощный поток таких богохульных и грязных ругательств, какие поразили бы даже бывалого матроса.

— Эта старая корова, — наконец проговорил он. — Да за кого он меня принимает?

— У тебя такая репутация: все знают, что ты гроза для девиц. Рыжий, — хихикнул резидент.

— Да я бы к ней не притронулся ни за какие коврижки. Мне бы в голову не пришло. Какое нахальство! Я сверну его чертову шею. Послушайте, дайте мне мои деньги, я собираюсь напиться.

— Не могу тебя осуждать, — сказал резидент.

— Старая корова! — повторял Рыжий Тед. — Экая старая корова!

Он был потрясен и возмущен. Слова миссионера действительно задели его чувство порядочности.

Резидент вручил ему деньги и дал подписать необходимые документы.

— Можешь пойти и напиться, — сказал он, — но предупреждаю, если что-нибудь натворишь, на этот раз получишь двенадцать месяцев.

— Ничего не натворю, — угрюмо бросил Рыжий Тед. Он страдал из-за несправедливой обиды. — Это оскорбление! — кричал он. — Подлое оскорбление — вот что это такое!

Он ушел от резидента, бормоча про себя: «Грязная свинья, грязная свинья». Рыжий Тед пропьянствовал целую неделю. Мистер Джонс снова явился к резиденту.

— Мне очень больно слышать, что бедняга снова на дурном пути, — сказал он. — Мы с сестрой ужасно расстроены. Боюсь, что было не очень мудро дать ему сразу так много денег.

— Это его деньги. Я не имел права их задерживать.

— Юридического права, может быть, у вас и не было, но ведь существует и моральное.

Он поведал резиденту историю той страшной ночи на острове. Женский инстинкт подсказал мисс Джонс, что Рыжий Тед, распаленный похотью, хотел овладеть ею, и тогда, чтобы защитить себя, она вооружилась скальпелем. Джонс рассказал резиденту, как она молилась, плакала, пряталась. Ее страдания были безмерны, и она сознавала, что не переживет позора. Она сидела и нервно раскачивалась, и каждую минуту ждала, что он подойдет. На помощь нечего было надеяться. В конце концов она заснула. Бедняжка была измотана вконец, ей пришлось пережить больше, чем человек способен вынести, а когда она проснулась, то обнаружила, что накрыта мешками из-под копры. Он увидел ее спящей, и, несомненно, ее невинность, самая ее беспомощность растрогали его, и у него не хватило духу тронуть ее. Он тихонько прикрыл ее двумя мешками и молча, бесшумно ушел.