Джозеф Конрад - Фрейя Семи Островов

— Просто он хочет напакостить, — с невозмутимым добродушием сказал Джеспер. — Он и раньше пытался это проделывать. Во всяком случае, скоро мы узнаем.

И действительно, вскоре оба судна остановились друг против друга, на расстоянии оклика. Бриг с его красивыми белыми парусами в лунном свете казался призрачным, воздушным. Канонерка, короткая и широкая, с толстыми тёмными мачтами, обнаженными, как мёртвые деревья, поднимающимися к светлому небу этой лучезарной ночи, бросала тяжелую тень на полосу воды между двумя кораблями.

Фрейя преследовала их обоих, как вездесущий дух, словно она была единственной женщиной во вселенной. Джеспер помнил её настойчивые советы быть осторожным и осмотрительным во всех своих поступках и словах, когда он будет вдали от неё. При этой совершенно непредвиденной встрече он почувствовал на своем ухе самое дыхание этих поспешных увещаний, обычных в последний момент их расставания, услышал последний полушутливый шёпот: «Помни, дитя, я бы никогда тебе не простила!..» — сопровождаемый легким пожатием руки, на что он ответил спокойной, уверенной улыбкой. Химскирка Фрейя также преследовала, но по-иному. Шёпота он не слышал; перед ним возникали видения. Он видел, как девушка повисла на шее низкого бродяги того самого бродяги, который только что ответил на его оклик. Он видел, как она крадется босиком по веранде, с большими светлыми, широко раскрытыми горящими глазами, чтобы взглянуть на бриг — на этот бриг. Если бы она кричала, сердилась, бранила его!.. Но она просто восторжествовала над ним. Это было всё. Завлечён (в этом он был твердо уверен), одурачен, обманут, оскорблён, побит, осмеян… Клюв и когти! Два человека, которых так различно преследовала Фрейя Семи Островов, не могли равняться силой.

В напряженной тишине, похожей на сон, спустившейся на оба судна, в мире, который и сам казался только неясным сном, шлюпка с яванскими матросами пересекла темную полосу воды и подплыла к бригу. Унтер-офицер, белый — быть может, канонир, — поднялся на борт. Это был приземистый человек с круглым брюшком и астматическим голосом. Его неподвижное жирное лицо казалось безжизненным в лунном свете; он шёл, растопырив толстые руки, словно был чем-то набит. Его маленькие хитрые глазки блестели, как кусочки слюды. Ломаным английским языком он передал Джесперу приказание явиться на борт «Нептуна».

Джеспер не ждал ничего столь необычайного, но после краткого раздумья решил не проявлять ни досады, ни даже удивления. На реке, откуда он прибыл, было неспокойно в течение нескольких лет, и он знал, что на его поездки туда смотрят с некоторым подозрением. Но его не беспокоило неудовольствие властей, столь устрашавшее старика Нельсона. Он приготовился покинуть бриг, а Шульц последовал за ним к поручням с таким видом, словно хотел что-то сказать, но в конце концов промолчал. Подойдя к борту, Джеспер заметил его помертвевшее лицо. Глаза человека, нашедшего на бриге спасение от последствий своей оригинальной психологии, смотрели на него с немой мольбой.

— В чём дело? — спросил Джеспер.

— Хотел бы я знать, чем это кончится, — сказал тот голосом, в свое время очаровавшим даже положительную Фрейю. Но куда девался теперь его чарующий тембр? Эти слова прозвучали, как карканье ворона.

— Вы больны, — решительно сказал Джеспер.

— Лучше б я умер! — последовал неожиданный ответ, вырвавшийся у Шульца под влиянием какой-то таинственной тревоги.

Джеспер пристально посмотрел на него, но не было времени расследовать эту болезненную вспышку лихорадящего человека. По-видимому, он всё-таки не бредил, и в данный момент приходилось этим довольствоваться. Шульц метнулся вперед.

— Этот парень что-то замышляет! — в отчаянии воскликнул он. — Он хочет вам повредить, капитан Эллен. Я это чувствую, и я…

Он задохнулся от непонятного волнения.

— Хорошо, Шульц. Я не подам ему повода, — оборвал его Джеспер и прыгнул в шлюпку.

На борту «Нептуна» Химскирк стоял, широко расставив ноги, в потоке лунного света, и его чернильно-черная тень падала прямо на шканцы. При появлении Джеспера он не сделал ни одного движения, но почувствовал, как в груди поднялось что-то напоминающее напор морской волны. Джеспер молча остановился перед ним и ждал.

Очутившись лицом к лицу в непосредственной близости, они сразу впали в тон своих случайных разговоров в бёнгало старика Нельсона. Они игнорировали существование друг друга: Химскирк — угрюмо, Джеспер — с полным спокойствием и равнодушием.

— Что происходит на этой реке, откуда вы только что прибыли? — тотчас же спросил лейтенант.

— Я ничего не знаю о беспорядках, если вы это имеете в виду, — ответил Джеспер. — Я выгрузил там рис, за который ничего не получил в обмен, и ушел дальше. Сейчас там нет никакой торговли, но они умерли бы с голоду через неделю, если бы я не завернул туда.

— Вмешательство! Английское вмешательство! А предположим, что эти негодяи ничего иного не заслуживают, как подохнуть с голоду, а?

— Вы знаете, там есть женщины и дети, — тем же ровным голосом заметил Джеспер.

— О да! Когда англичанин говорит о женщинах и детях, можете быть уверены, что тут дело нечисто. Ваше поведение будет расследовано.

Они говорили поочередно. Казалось, это были бесплотные духи — одни голоса в воздухе; они смотрели друг на друга, как на пустое место, или, в лучшем случае, с тем вниманием, какое уделяют неодушевленному предмету — не больше… Но затем наступило молчание. Химскирк неожиданно подумал: «Она расскажет ему всё. Она расскажет ему, когда, смеясь, повиснет у него на шее». И бешеное желание уничтожить Джеспера тут же, на месте, чуть не лишило его чувств. Он лишился голоса, зрения. Секунду он буквально не видел Джеспера. Но он слышал, как тот осведомился, словно обращаясь ко всей вселенной:

— Итак, я должен заключить, что бриг задержан?

Вспышка злобного удовлетворения помогла Химскирку прийти в себя.

— Да, он задержан. Я отведу его на буксире в Макассар.

— Суд решит, законный ли это поступок, — сказал Джеспер, поняв, что дело становится серьёзным, но говоря с напускным равнодушием.

— О да, суд! Конечно. А вас я оставлю здесь, на борту.

Ужас Джеспера при мысли о разлуке с его бригом проявился в том, что он застыл на месте. Но это продолжалось только один момент. Затем он повернулся и окликнул бриг. Мистер Шульц ответил:

— Да, сэр.

— Приготовьтесь принять кабельтов с канонерки. Нас отведут на буксире в Макассар.

— Бог мой! А для чего это, сэр? — донесся слабый беспокойный возглас.

— Любезность, как я полагаю, — иронически крикнул Джеспер, вполне владея собой. — Нас мог застигнуть здесь штиль… на несколько дней. И гостеприимство. Мне предложено остаться здесь — на борту.