Луи-Фердинанд Селин - Феерия для другого раза I

Начиная с 1925 г. он окончательно решает заняться антропологией и поселяется в Париже, причем вся его дальнейшая работа отмечена нескончаемым соперничеством с Полем Ривэ, будущим директором «Музея человека». В 1933 г. Монтандон занял должность профессора в Институте антропологии. В его публицистических работах «этнизм» постепенно все больше и больше смахивает на расизм, особенно в том, что касается «еврейского компонента во французской нации», как он выразился еще в 1935 г. Он, по-видимому, установил связь с Селином после публикации памфлета «Безделицы для погрома». В мае 1938 г. Монтандон передает Селину тезисы доклада под названием «Расовые проблемы», который оказывается настолько близким Селину по духу, что тот использует длинную цитату из доклада в своем романе. Их отношения не прерываются и во время войны. В черновиках Селина можно найти рассказ о последнем визите Монтандона к нему в июне 1944 года.

Немногим позднее, после описанного визита, Селин покидает Париж, а Монтандон, живший в своем загородном доме в Кламаре, становится жертвой покушения. Его жена погибла во время взрыва. Монтандон же был выслан в Германию, где и умер в Фульде. Нет никаких сомнений, что Селин предвидел подобный конец и для себя самого, если бы они с Лили остались в Париже.

Декарт не говорил этого, по крайней мере, в такой форме. Кроме того, нас сильно настораживает тон данного высказывания и отсылка к имени Крюшена. Но Селин, читавший Декарта только в отрывках в учебной или популярной литературе, не упускает случая отметить важность медицины и место, которое он ей отводит: «<���…> даже дух напрямую зависит от темперамента и строения органов человеческого тела… если и возможно найти какое-либо средство, которое сделает людей более мудрыми и рассудительными, по сравнению с тем, какими они были раньше, думаю, это сделает именно медицина».

Можно считать просто шуткой то, что оба этих имени – Крюшен и Декарт – оказались рядом. Лекарственное средство «соль Крюшена» в период между двумя войнами пользовалось огромной популярностью, по большей части благодаря оригинальной рекламе, заполонившей всю прессу. Постоянно обновляемая реклама представляла собой нечто вроде коротких писем в двадцать строк, в которых больные, пользующиеся препаратом, рассказывали о счастливом излечении. Вот пример: «Он сжигает свои костыли. Ревматизм превратил его в инвалида. Но Крюшен позволил ему вернуться к своей работе» или «В шестьдесят пять лет он принимает участи в забеге… – и выигрывает! А ведь только несколько дней тому назад он не мог даже ходить!»

Динар в данном контексте – это крона, денежная единица Дании.

С французским доктором Жако, родом из Ремиремона, Селин делил кабинет в Зигмарингене. Свидетельства, которые давал доктор Жако по делу Селина в феврале 1950 г., приведены в книге Ф. Жибо «Селин».

Достоевский адресовал только одно письмо царю Александру II в октябре 1859 г., где просил разрешения вернуться в Санкт-Петербург. Это прошение о помиловании действительно содержит определенное количество «формул вежливости», можно даже сказать «формул благоговения», которые, однако, не только соответствуют положению просителя, но и были общепринятыми в то время в соответствующих письмах. Биограф, русский по происхождению, Сергей Перский, комментируя это письмо, замечает, что оно может показаться раболепным европейцу, однако является «природным выражением доверия, с которым подданный обращайся в былые времена к своему «батюшке»-царю со своими бедами и заботами». Селин мог прочесть две или три биографии, напечатанные на французском языке в 1924, 1931 и 1940 гг. Публикация в 1949 г. первого тома «Переписки» Достоевского с Домиником Арбаном, естественно, оживила это воспоминание. В письме к Мильтону Хиндусу, датированном 28 августа 1947 г., Селин пишет: «Достоевский слишком несчастен и мрачен, что вообще свойственно русским; он делает вид, что обожает каторгу, а это вызывает во мне истинное отвращение. Искупление, покаяние – я думаю, это полный маразм. Гений, конечно… но в таком случае мне больше нравится Флобер <���…>». Следует все-таки отметить, что ни письма Достоевского, с прямыми или косвенными прошениями о помиловании, ни «Записки из мертвого дома» не восхваляют, честно говоря, строгий режим каторги.

Папюсъен и Анкоссик – одно и то же. Папюс – псевдоним доктора Анкосса (1865–1916), известного оккультиста конца XIX – начала XX века. Более полно взаимоотношения Папюса и Селина освещены в работе Андрэ Дерваля «Селин и писатели-маги».

Улица Клуа действительно существует, только расположена на северном склоне Монмартра, чуть ниже улицы Колэнкур.

Роже Вайан в то время заявлял, что он – член коммунистической партии.

Домэн – государственное управление имуществом.

В 1950 г. комиссия писателей и критиков опубликовала в «Фигаро» список «двенадцати романов полувека», в который не вошли ни «Путешествие на край ночи», ни «Смерть в кредит». С другой стороны, комиссия, созданная годом раньше из читателей, опубликовала список «двенадцати писателей, которые станут классиками в 2000 году», и отвела Селину седьмое место.

В 1995 г. при опросе сорока двух представителей мира искусства, которым предложили «составить список из ста произведений, которые должен знать образованный человек», роман «Путешествие на край ночи» был назван девять раз. А в опросе, проведенном в 1990 г. организацией «Франс-Культур», общественной информационной библиотекой и одним из ежедневных периодических изданий, Селин оказался на втором месте после Пруста.

В октябре 1914 г. Селин получил пулевое ранение в правую руку, которая даже после многочисленных операций осталась полностью парализованной. В своем «отчете» о здоровье, который он написал в ноябре 1946 г. в Копенгагене, находясь в тюремном заключении, есть слова: «Меня не перестает мучить острая боль в руке, спровоцированная невромой, и практически полная неподвижность предплечья и кисти».

Селин был знаком с доктором Андрэ Тайефером, хирургом, работавшем в Клиши. До самой смерти между ними сохранились самые теплые и дружеские отношения.

Теофил Бриан (1891–1956) – поэт и писатель, друг Селина. Они познакомились в 1937 г., часто виделись в Сен-Мало. Бриан поселился в доме под названием «Башня ветров». Он основал газету «Гоэланд», в которой печатались поэтические произведения, а также различные произведения – от эзотерических изысканий до бретонского кельтского фольклора. В дневнике Бриана осталось множество записей, свидетельствующих о встречах с Селином. Бриан также был близким другом Жеана Риктю, которому посвятил номер «Гоэланда» (от 27 октября 1936 г.). Он даже написал о нем книгу, которая вышла в свет в 1960 г. После смерти Бриана, который погиб в автомобильной катастрофе, Селин написал Альберу Паразу: «Теофил Бриан, друг и поэт, только что погиб в автомобиле – вот победа материи над духом… Сатана приидет в наш мир в авто, собирая по дорогам материалистов».