Жан-Мари Гюстав Леклезио - Онича

Финтан смотрел на противоположный берег, такой далекий в меркнущем свете, что он казался нереальным, как прежде берег Африки, увиденный с палубы «Сурабаи». Над сверкающей водой висели острова. Джерси, Броккедон и безымянные отмели, на которых застревали древесные стволы. На мысу Броккедона торчала руина «Джорджа Шоттона», увязшая в песке, заросшая деревьями, похожая на скелет косматого гиганта. Сэбин Родс обещал Финтану отвезти его на заброшенный корабль, но никому не следовало говорить об этом.

Финтан приходил смотреть на реку, ждал прибытия пирог. Было что-то жутковатое и вместе с тем успокаивающее в движении текущей вниз воды, что-то заставляющее сердце биться сильнее, что-то жгущее между глаз. Вечером, когда не спалось, Финтан вновь брал старую ученическую тетрадку и продолжал писать свою повесть, ДОЛГОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ, о том, как корабль Эстер поднимался вверх по реке, большой, словно плавучий остров, на котором помещался весь народ Мероэ. Эстер была царицей, и они плыли в страну с прекрасным названием, которое Финтан вычитал на карте, пришпиленной к стене: ГАО.

Бони ждал на пыльной дороге. Каждый вечер, в шесть часов, когда солнце садилось на другой стороне реки, каторжники покидали участок Симпсона и возвращались в город, в тюрьму. Бони ждал их прохода, наполовину скрытый изгородью, окружавшей участок. У пыльной дороги поджидали и другие люди, в основном женщины, дети. Они приносили еду, сигареты. Это был удобный момент, чтобы передать узелок, письма или просто окликнуть заключенных, назвать по имени.

Сначала слышалось приближавшееся рывками звяканье цепи, потом — голоса полицейских, которые командовали на ходу: «…Раз!..Раз!» Стоило кому-нибудь из каторжников зазеваться, как цепь подсекала его левую ногу и он падал на землю.

Финтан присоединился к Бони на обочине дороги, когда появилась колонна. Узники в лохмотьях шагали быстро, в затылок друг другу, неся на плече лопату или кирку. Их лица блестели от пота, тела были в красной пыли.

По обе стороны колонны тем же шагом, что и каторжники, топали полицейские в хаки, в пробковых шлемах, в толстых черных башмаках и с винтовкой на плече. Женщины, стоявшие на обочине, окликали узников, бежали, пытаясь передать им то, что принесли, но полицейские их отталкивали: «Go away! Pissop fool!»

В середине колонны шел высокий худой человек с усталым лицом. Когда он проходил мимо, его взгляд остановился на Бони, потом — на Финтане. Это был странный взгляд, пустой и вместе с тем наполненный смыслом. Бони сказал только: «Огбо», потому что это был его дядя. Колонна прошла мимо размеренным шагом, спускаясь по пыльной дороге к городу. Заходящее солнце освещало верхушки деревьев, блестело на потной коже каторжников. Длинная цепь скребла землю, будто что-то выдирая из нее. Потом колонна вошла в город, преследуемая толпой женщин, которые продолжали окликать узников по именам. Бони вернулся к реке. Не говоря ничего. Финтан дошел вместе с ним до причала, чтобы посмотреть на медленное движение воды. Он не хотел возвращаться в «Ибузун». Хотел уплыть, сесть в какую-нибудь пирогу и скользить по воде куда угодно, будто никакой земли и нет вовсе.

Глаза May были открыты в ночь. Она слушала звуки ночи, потрескивание балок, дыхание ветра, взметавшего пыль на крыше дома. Ветер прилетал из пустыни, обжигал лицо. В комнате было красно от пыли. May отодвинула тюль противомоскитной сетки. Керосиновая лампа отбрасывала на дощатую стену гало, вокруг которого толпились ящерицы агамы. Временами стрекотание кузнечиков усиливалось, потом опадало. Еще слышались крадущиеся шаги вышедшей на охоту Молли, и каждый вечер на железной крыше орали дикие коты, раздираемые любовью к ней.

Джеффри дома не было. Какой может быть час? May заснула, не поужинав, читая книгу, «Африканскую колдунью» Джойса Кэри [25] Джойс Кэри (1888–1957) — ирландский романист и художник. Служил в колониальной администрации Нигерии, в годы Первой мировой сражался против немцев в рядах нигерийской армии. . Финтан еще не вернулся. Она подождала его на веранде, потом легла. Ее лихорадило.

Вдруг она вздрогнула. Услышала рокот барабанов, очень далеко, на другом берегу реки, как дыхание. Этот звук ее и разбудил, она даже не поняла, просто мурашки пробежали по коже.

May захотела взглянуть, который час, но ее часы остались на столике, рядом с ночником. Книга упала на пол. Она уже запамятовала, о чем там говорилось. Помнила только, что строчки путались и глаза закрывались сами собой. Должно быть, она не единожды перечитывала одну и ту же фразу, всякий раз по-другому.

Теперь она вполне проснулась. Могла различить при свете лампы каждую деталь, каждую тень, каждый предмет на столе и дорожном сундуке, доски стены, полотно навесного потолка в ржавых пятнах. Она не могла оторвать взгляд от этих пятен и теней, словно пыталась разгадать какую-то загадку.

Далекий рокот останавливался, возобновлялся. Дыхание. Это также означало что-то, но что? May не удавалось понять. Она не могла думать ни о чем, кроме одиночества, ночи, жары, жужжания насекомых.

Ей захотелось встать, пойти попить. Она пошла босиком через дом к фаянсовому фильтру в буфетной. Подождала, пока наполнится стаканчик. Выпила залпом безвкусную воду.

Рокот барабанов смолк. Она даже не была уверена, слышала ли его. Быть может, это только ворчание далекой грозы или же шум ее собственной крови в артериях. Она двинулась дальше, стараясь не наступить в потемках босой ногой на скорпиона или таракана. Сердце сильно стучало, она вновь ощутила дрожь в затылке, вдоль спины. Заглянула в каждую комнату. Та, что занимал Финтан, пустовала. Москитная сетка на месте. May дошла до кабинета Джеффри. Сколько же времени он не заходил сюда, чтобы писать свои заметки? На столе в беспорядке свалены книги, бумаги. May осветила стол электрическим фонариком. Чтобы унять беспокойство, притворилась, будто интересуется книгами и мятыми газетами: «Африкэн адвётайзер», «Вест Африкэн стар», номером «Во край», журнала Армии спасения. На доске, положенной на пару кирпичей, стояли издания по праву, справочник торговых портов Запада. Другие томики, в подпорченных сыростью переплетах, которые Джеффри купил в Лондоне. May читала названия вслух: «Ток-бой» [26] Ток-бой ( англ. talk-boy — букв . язык мальчиков) — пиджин, понятный только туземцам, в отличие от talk-whitemen (языка белых людей), на котором они объясняются с европейцами. Назван по сходству с речью мальчиков, которые перенимают пиджин со слуха от старших товарищей. Маргарет Мид, которую Джеффри дал ей полистать, когда она приехала, и «Черная Византия» Зигфрида Наделя. Несколько книг Э. А. Уоллиса Баджа, «Осирис и египетское воскрешение из мертвых», «Главы о восхождении к свету, или Фиванская версия „Книги мертвых“», «От фетиша к богу». Романы, которые она начала проглядывать, — «Мистер Джонсон» и «Речные пески» Джойса Кэри, — а еще «Простые рассказы с гор» Редьярда Киплинга, путевые заметки Перси Амори Талбота, С. К. Мика, «Среди дьяволов» Синклера Гордона.