Герман Гессе - Сказки, легенды, притчи

Смело пустился он в путь к далекому краю леса и шел с утра до ночи, шел вперед и вперед, и спал по ночам на деревьях, а с рассветом снова шагал и шагал вперед, много дней он шел, перебирался через ручьи и черные топи и вышел однажды на круто вздымавшийся вверх горный склон, к замшелым скалам, каких он еще никогда не видал, и стал подниматься в горы, все выше, минуя опасные бездны, и вновь карабкался вверх по склонам сквозь вековой нескончаемый лес, и шел так долго, что зародились в его сердце сомнения и печаль: может быть, правда, что некий бог запретил лесным существам покидать родные пределы?

И вот уже к ночи, после долгого подъема по склонам, где воздух с каждым шагом становился все легче и суше, он вдруг очутился у края. Лес кончился, но с ним кончилась и земля, лес обрывался здесь в пустоту воздуха, словно мир в этом месте разломился надвое. Увидеть нельзя было ничего, кроме тускло-рдяного блика вдали и редких звезд в вышине, ибо уже наступила ночь.

Кубу опустился на землю над краем света и привязался лианами к дереву, чтобы не сорваться вниз. Бледный от неуемной тревоги, просидел он всю ночь без сна и при первом проблеске бледного рассвета нетерпеливо вскочил и склонился над пустотой в ожидании дня.

Желтые блики ясного света забрезжили вдали, и небо, казалось, пронизал трепет ожидания, как пронизал он Кубу, никогда за всю свою жизнь не видевшего рождения дня в широком воздушном просторе. И вспыхнули снопы желтого света, и вдруг вдалеке над великой бездной миров взмыло в небо рдяное огромное солнце. Оно взмыло ввысь, покинув бесконечное блеклое Ничто, и Ничто стало иссиня-черным — морем.

Перед дрожащим лесным человеком открылось то, что было «за краем». У ног Кубу обрывался вниз горный склон, убегавший в смутно-туманные глуби, впереди вздымались розовые кристаллы скалистых гор, слева вдали лежало могучее темное море, и берег бежал вдоль него, белый, кипящий пеной, с кивающими крохотными деревцами. И надо всем, над тысячей новых неведомых мощных видений всходило над морем солнце, катило по небу пылающий свет, и вспыхивал мир в ликующих красках.

Кубу не смог поглядеть в лицо солнцу. И все же он видел, как солнечный свет потоками ярких красок залил горы, и скалы, и берега, и далекие острова в синеве, и пал ниц Кубу, и склонился к земле пред богами блистающего мира. Да кто он, Кубу? Он — маленький грязный зверек, и вся его тусклая жизнь прошла в сумрачной топкой низине густого леса, и жил он в страхе и тьме, в покорности подлым богам чащобы. Здесь же был мир, и верховным его божеством было солнце, и долгий постыдный сон жизни в лесу оборвался и начал тускнеть в душе Кубу, как потускнела память об убитом жреце.

Цепляясь за камни, Кубу спустился по отвесной стене в бездну, навстречу свету и морю, и над душой его трепетало в летучем счастливом вихре подобное сну предчувствие светлой, солнцу подвластной земли, на которой живут среди света освобожденные люди, покорные солнцу и только солнцу.

Вышедшие в 1919 году «Сказки» являются своеобразной иллюстрацией психоаналитической символики К. Г. Юнга (см. предисловие). Сам Гессе писал о том, что в «Сказках» он отказывается от морали, и только единственная из них, «Август», имеет морализирующий конец. В настоящем издании сохранена авторская композиция сборника.

Впервые сказка напечатана в 1918 году и посвящена друзьям Гессе — Эмилю Мольте (владельцу сигаретной фабрики Вальдорф-Астория) и его жене Берте.

Перевод И. Алексеевой.

Бинсвангер — имя базельского психиатра Людвига Бинсвангера (1881–1966), хорошего знакомого Гессе.

…а если он совершал гадкий поступок… — аналогия с героем сказки Э. Т. А. Гофмана «Крошка Цахес», которому приписывались все добрые дела других людей.

Впервые напечатана в 1914 году и называлась «Путь к искусству». Посвящена Матильде Шварценбах.

Перевод Р. Эйвадиса.

Хань Фук — в переводе с южно-китайского диалекта означает «счастье жизни». Называя так своих детей, люди из низших сословий надеялись, что это имя принесет ребенку счастье.

…день, благоприятствующий бракосочетанию… — т. е. день, имеющий, согласно древнекитайским воззрениям, благоприятные астрологические приметы.

Праздник фонарей — очевидно, «Праздник середины осени», или праздник луны, который в Китае справляется на пятнадцатый день восьмого месяца по китайскому лунному календарю. В праздничную ночь дети зажигают свечи в бумажных фонариках.

…вытеснил их из своей памяти… — обычный мотив древнекитайской литературы, связанный с очищением от внешнего мира и духовным обновлением.

Мастер почти не размыкал уст… — мотив молчания, типичный для древнекитайской литературы: беззвучное взаимодействие неба и земли невозможно объяснить словами и ему должно соответствовать поэтическое безмолвие.

…звуки… настигли его… — эпизод заимствован из рассказа Ле-цзы о жизни Сюй-Таня, который, не доучившись, ушел от своего учителя Цзы-цзы. Но когда тот заиграл, Сюй-Тань вернулся и остался у него навсегда.

Написана в 1915 году и посвящена жене художника Альберта Вельти — Елене Вельти.

Перевод В. Фадеева.

Написана в 1916 году и опубликована в 1917 году. Посвящена доктору Гансу Бруну и его супруге. Психоаналитические символы сказки: гора — архетип самости; проводник аналогичен лодочнику и выражает высшее «Я» героя; дерево — мировое дерево; птица — символ души, подобно Духу Ветхого Завета, символически представленному птицей (Роах).

Перевод И. Алексеевой.

Написана и опубликована в 1916 году и посвящена композитору и дирижеру Фолькмару Андрэ (1879–1962).

Перевод И. Алексеевой.

…стою в одних носках . — Сказка содержит фрейдистскую символику: начинаясь с типичной ситуации, «сна наготы», она затем полностью соответствует описанной Фрейдом последовательности «исполнения желаний».

Туфелька (итал.).

Каро, Камиль (1796–1875) — французский художник-пейзажист.

Шуберт, Франц (1797–1828) — здесь подчеркивается особый лиризм Шуберта, типичный для него как для романтика.

…двенадцать лет было Иисусу… — см. Евангелие от Луки, 2, 41–52.

…от строчки Шиллера… — по-видимому, стихотворения Ф. Шиллера «Битва», которое Гессе декламировал, будучи в Маульбронской гимназии.