Пэлем Вудхауз - Том 10. Дживс и Вустер

Ошибочно полагая, что я безнадежно в нее влюблен и чахну в разлуке, эта Бассет, когда наши дорожки пересекаются, не упускает случая взглянуть на меня с жалостливой нежностью, и именно такой взгляд я сейчас на себе почувствовал. В нем было столько жалостливости, что, лишь напомнив себе о ее крепком союзе со Сподом, я смог сохранить самообладание и присутствие духа. Пока она была помолвлена с Гасси Финк-Ноттлом, всегда существовала опасность, что она еще передумает; Гасси — чудаковатый очкарик, коллекционирующий тритонов, которому девушка в любой момент может дать отставку, но от ее союза со Сподом веяло надежностью. Ведь, как к Споду не относись, нельзя не признать, что он седьмой граф Сидкап, а ни одна девица, если ей посчастливилось поймать в свои сети седьмого графа, у которого замок в Шропшире и годовой доход в двадцать тысяч фунтов, так просто не откажется от своего счастья.

Насмотревшись на меня, она заговорила медоточивым голосом.

— О, Берти, как я рада вас видеть. Как поживаете?

— Хорошо. А как ваши дела?

— Хорошо.

— Приятно слышать. А как ваш папа?

— Хорошо.

Ее слова огорчили меня. Мои отношения с сэром Уоткином Бассетом были таковы, что я, скорее, порадовался бы, узнав, что он заразился бубонной чумой и дни его сочтены.

— Слышал о вашем приезде, — сказал я.

— Да, я здесь гощу.

— Слышал об этом. Хорошо выглядите.

— О, у меня все очень-очень хорошо, и я так счастлива.

— Рад за вас.

— Просыпаясь каждое утро, я начинаю новый день с мыслью, что такого хорошего дня еще никогда не было. Сегодня перед завтраком я танцевала на лужайке, а потом пошла по саду, чтобы пожелать цветочкам доброго утра. На одной клумбе спала прелестная черная кошечка. Я взяла ее на руки и стала танцевать.

Я ничего не сказал Мадлен, но она вела себя крайне бестактно. Чего Огастус — так зовут кота, о котором она говорила, — терпеть не может, так это когда нарушают его сон. Должно быть, он вовсю чертыхался, но спросонья был не в голосе, и она подумала, что он мурлычет.

Она замолчала, видимо, ожидая моей реакции на рассказ о ее дурачествах, поэтому я сказал:

— Эйфория.

— Эй-что?

— Дживс говорит, что так называется это состояние.

— А, тогда понятно. Я называю это состояние просто — счастье, счастье, счастье.

Сказав это, она вздрогнула, затряслась и поднесла руку к лицу, как будто проходила кинопробу, и ей велели показать угрызения совести.

— Ах, Берти!

— Да-да?

— Простите меня.

— А?

— Так нечутко с моей стороны рассказывать вам о своем счастье. Я должна была помнить, что вам-то совсем несладко. Войдя, я увидела, что ваше лицо перекошено от боли, и вы представить себе не можете, как для меня огорчительно быть причиной ваших страданий. Жизнь ведь нелегкая штука?

— Не слишком.

— Даже тяжелая.

— Местами.

— Нельзя терять мужество.

— Вроде того.

— Не падайте духом. Кто знает? Может, ваше счастье где-то ждет вас. Однажды вы встретите ту, чья любовь заставит вас забыть о вашей любви ко мне. Нет, вы не совсем забудете. Я навсегда останусь сладостным воспоминанием, которое будет жить в вашей душе и являться вам нежным и хрупким видением в часы заката летними вечерами, когда пташки поют свои прелестные песенки, отходя ко сну.

— Это было бы на вас похоже, — сказал я, потому что промолчать было бы невежливо. — Вы, кажется, промокли, — добавил я, меняя тему. — Гуляли под дождем?

— Он только моросил, и потом, я не боюсь дождя. Я желала цветочкам доброй ночи.

— Вы им и доброй ночи желаете?

— А как же. Иначе бедняжечки обиделись бы.

— Хорошо, что вы вернулись в дом. А то, чего доброго, наживете прострел.

— Я вернулась не из-за этого. Я увидела вас в окне и решила задать вам один вопрос. Очень-очень серьезный.

— Вот как?

— Вот только ума не приложу, как его сформулировать. Наверное, попробую спросить, как в книжках. Ну, вы знаете, как в книжках говорят.

— Кто и что говорит в книжках?

— Ну, сыщики всякие. Берти, вы встали на честный путь?

— В смысле?

— Вы знаете, о чем я. Вы больше не воруете? Я весело рассмеялся.

— Ни-ни.

— Вы уже не чувствуете позывов к воровству? Вы побороли в себе эту страсть? Я говорила папуле, что это своего рода болезнь и вы ничего не можете с собой поделать.

Я вспомнил, как она развивала перед ним эту теорию, — я тогда в очередной раз прятался за диваном, не по собственному желанию, а в силу обстоятельств, — и сэр Уоткин сделал вульгарное замечание на мой счет — мол, виной всему моя дурная привычка тащить все, что попадается под руку.

Любая другая девушка не стала бы приставать с расспросами — любая другая, но не Мадлен. Ее разобрало любопытство.

— Вы победили свой недуг с помощью психиатра? Или просто усилием воли?

— Просто усилием воли.

— Как это замечательно. Я горжусь вами. Должно быть, вы выстояли в страшной борьбе?

— Борьба как борьба, ничего особенного.

— Я обязательно напишу папуле…

Недоговорив, она приложила руку к левому глазу, и столь проницательному человеку, как я, не составило труда догадаться, что произошло. Застекленная дверь была открыта, и мошкара залетала в гостиную и вилась вокруг нас роем. Находясь в сельской Англии, всегда нужно быть готовым к встрече с ней. В Америке пользуются москитными сетками, налетев на которые крылатые насекомые в замешательстве ретируются, но эти сетки никак не привьются в Англии, где на мошкару нет никакой управы. Мошки носятся как угорелые, и время от времени попадают кому-нибудь в глаз. Очевидно, сейчас одна из них попала в глаз Мадлен.

Я первый скажу, что возможности Бертрама Вустера ограничены, но в одной области приложения человеческих сил я достиг вершины. Я никому не уступлю первенства по части вытаскивания посторонних предметов из глаз. Я знаю, что сказать и что делать.

Посоветовав Мадлен не тереть глаз, я приблизился к ней с носовым платком в руке.

Я помню, как мы обсуждали техническую сторону этой операции с Гасси Финк-Ноттлом в Тотли, после того как он вытащил мошку из глаза Стефани Бинг, ныне миссис Свинкер-Пинкер. Мы были единодушны в том, что успеха можно достичь, только если для большей устойчивости придерживать рукой подбородок пациента. Стоит забыть об этом предварительном условии, и ваши усилия будут тщетными. Поэтому я поспешил его выполнить, и Спод, как можно было от него ожидать, выбрал для своего появления именно тот момент, когда мы с Мадлен находились, что называется, в непосредственном контакте.

Не скрою, в моей жизни бывали минуты, когда я чувствовал себя раскованней. В добавок к тому, что Спод — живой слепок с очень большой гориллы, он наделен нравом вспыльчивого тигра джунглей и грязным воображением, из-за которого он легко становится жертвой того, что Дживс, я слышал, называет «зеленоглазой ведьмой, которая смеется над добычей», [67] …которая смеется над добычей. — Шекспир. «Отелло» (акт III, сцена 3), пер. Б. Пастернака. иными словами — ревности. Если такой человек застанет вас придерживающим подбородок его любимой девушки, он, безусловно, попробует выпустить вам кишки, и, чтобы предотвратить кровопролитие, я поздоровался с ним так беспечно, как только мог в тот момент.